Бес по имени Сьерозжа: реальная история графа (СИ)

В помещение вошли два индивидуума, в руках один держали зажженные факелы. Свет от них осветил каменный мешок, в котором я сразу узнал пыточную. Нет, раньше мне не приходилось бывать в столь экзотических местах, но обилие механизмов, из которых торчали колюще-режущие предметы, многочисленные пилы и топоры, разложенные на нескольких столах, наводили на неприятные мысли.

Прибывшие были одеты как пациенты дурки, в длинные рясы или сутаны, я точно не разбираюсь, на которых были нарисованы католические кресты. Не обращая на меня никакого внимания, они установили факелы в держатели на стенах и занялись маргинальными делами. Один из них маленький, толстенький, со смешливым лицом, принялся колдовать над стулом монструозного вида, подкручивая там какие-то колесики и что-то неодобрительно бурча себе под картошного вида нос. Второй, подобранный для контрастности - худющий, остроносый и длинный, как срок правления Путина, сел за один из столов, разложив письменные принадлежности, и это был не ноутбук и даже не планшет, а что-то напоминающее чернильницу, да стопка каких-то пожухших листов.

Дикость ситуации наконец провала мои связки и я на чистом английском языке заорал:

- What the f-ck is going? Where I am, bitches?

Моя фраза превзошла все ожидания, толстячок ударился головной куцей порослью об стул и призвал сатану, второй пролил чернила себе на одеяния и сказал что-то вроде демонс-анус.

- Ты совсем сдурел Джузеппе? - непонятно к кому обратился, выбравшийся из-под стула толстячок. - Какого дьявола ты ругаешься на богомерзком языке островных обезьян?

- Я знал, что эти проклятые лайми, погрязшие в грехе совратят тебя, - сказал тощий, шмыгнув носом. Голос у него оказался на удивление приятным, бархатным, таким хорошо кредиты на ипотеку выдавать.

До меня дошло, что эти клоуны считают меня каким-то Джузеппе и эта роковая ошибка может мне стоить какого-нибудь нужного органа, а в человечем организме они не все парные.

- Я не Джузеппе! Меня зовут Сергей, я гражданин России! Отпустите меня немедленно!

- Как!? - удивился толстячок, он сделал губы куриной попкой и с удивлением уставился на своего подельника, приглашая его разделить конфуз.

- Джузеппе сказал, что он гей, да еще рыцарского сословия, - пояснил тощий, поднимаясь из-за стола.

Он подошел ко мне и пристально впился каким-то очень добрым, ласковым взглядом. От этого все, что было во мне мошоночного, сжалось в улиточку.

- Мало того, что ты признался в содомии, без пыток, за это молодец, так еще оказывается, сменил подданство! Это же настоящая удача!

Тощий молитвенно сложил руки и на чистой латыни прочел молитву. А мне в голову пришла запоздалая мысль, что я прекрасно понимаю их речь, как бы нестранно, да? Вот только говорили они не на английском, который я знаю посредственно и не на русском, а на языке Джакомо Казановы и Леонардо, отца его за Мону Лизу, да Винчи. Так я им еще осмысленно ответил на макаронно-пиццерийной мове.

- Аутодафе получится на загляденье! - подхватил второй. Он тоже подошел ко мне и нежно с неприкрытой чувственностью, погладил по лбу.

Патерь Божья!

- Вы не поняли! - с жаром сказал я, приподнимаясь на цепях. - Я не содомит, это имя такое Серёжа!

- Сьерозжа? - попытался воспроизвести толстый ряженый, но я его прервал.

- Не важно! Кто вы вообще такие? По какому праву держите меня в заложниках? Где я вообще нахожусь? Вы террористы, да? Вы хоть знаете, с кем связались...

- Знаем, - сообщил худой, затыкая мне рот какой-то вонючей тряпкой. - Ты урожденный Джузеппе Бальсамо, так же известный как граф Алессандро Калиостро, обвиняющийся в мошенничестве, подделке документов, сутенерстве, это когда ты женой в Англии торговал, - видя мое несогласие, выраженной в мычании и пученье глаз, любезно пояснил гад.

К сожалению, у меня не было с собой фотокарточки самки Вельзевула, что бы опровергнуть хотя бы последнюю гнусную ложь, но думаю закусившего удила му-илу остановить была способна лишь цинга, начало которой было видно невооруженным глазом, "благо" рот глаголющий дурь, маячил прямо мне в лицо. Я не знаю, что умерло десятки лет назад в жутких мучениях между этих дух поношенных челюстей, но уверен, что и тогда оно пахло как портянки африканских солдат.

Список прегрешений этого графа, имя которого показалось мне смутно знакомым, был достаточно впечатляющим, что бы я проникся невольным уважением к товарищу. Его уровень был не меньше чем у думского депутата, а может даже тянул на губернаторский. Так филигранно обманывать людей, может только лицо государственного уровня, а тут простой алхимик, одним словом - самородок.

Эпическая речь закончилась обвинением в франкмасонстве, богохульстве, еретичестве, чернокнижничестве, колдовстве и прямом пособничестве врагу рода человеческого.