Бес предела

У Прохора вертелся на языке вопрос: почему вы переехали именно сюда? – но он так его и не задал.

«Бьюик» поднырнул под каменную стену близкой горы и снова вырвался на равнину. Моторвей слился с таким же шоссе, справа показалось большое строение в форме бамбуковой хижины.

– Старый театр, – сказал Дмитрий Дмитриевич. – Построен почти тридцать лет назад, в две тысячи пятом году. Называется – Telstra Clear Pacific Events Centre.

То слева, то справа замелькали разноцветные домики близких поселений стандартной новозеландской постройки, как пояснил академик: коттедж представлял собой деревянный каркас, обшитый досками под «клинкер» и обложенный кирпичом. Дважды сверкнули в направлении на удалявшийся Окленд высокие стеклянные башни современных многоэтажек.

– Правит балом здесь конституционная монархия, – продолжал ДД, – хотя существует и подобие парламента. Основное народонаселение – маори и мориори, но хватает и белых переселенцев из Европы, и азиатов, в большинстве своём из Китая.

– Китайцы теперь повсюду, – вставил слово Прохор.

– По расчётам демографов, к две тысячи пятидесятому году, то есть всего через двадцать лет, они будут составлять половину населения Земли.

– Чума, – пробормотал Саблин.

ДД услышал.

– Вы правы, белая раса стремительно исчезает, на смену идёт жёлтая, сметающая с пути все остальные этносы. Не спасутся ни исламские народы, ни африканцы. В Зеландии встречаются потомки китайско-маорийских семей, так у них европеоидный тип лица почти без всякой раскосости и жёлтые лица.

Проехали мост через мелкий заливчик с водой грязно-глинистого цвета. Слева показалась железная дорога, за которой сверкнули поляроидные крыши роскошных коттеджей.

– Там за коттеджами озеро Ата-те-о-Мари, – сказал ДД. – Место обитания местной знати, из особо богатых. В Новой Зеландии более трёх тысяч пресных озёр, но этого не хватает, и битвы за воду становятся всё яростней. Самые красивые озёра, естественно, уже скуплены.

– Знали бы вы, какие у нас идут войны за воду, – хмыкнул Таглиб; по-английски он говорил чисто.

– Там у них сплошные пустыни, – согласился Дмитрий Дмитриевич, – ютятся в оазисах, нефть заканчивается, спокойная сытая жизнь ушла в прошлое, а население растёт.

Прохор вежливо промолчал. Жизнь в Саудовской Аравии его не интересовала.

– Зато мы первыми построили сеть гелиоэлектростанций, – сказал Таглиб.

– Потому что у вас есть где их ставить. Площадь ваших пустынь в десять раз превышает площадь оазисов.

– Такова реальность.

– Раньше ты говорил – такова воля Аллаха.

– Это одно и то же.

– Скажите, Таглиб, – заговорил Саблин, – вы же наверняка посещали другие числомиры, у них как обстоят дела? Саудовская Аравия других превалитетов отличается от нашей одиннадцатой?

– В превалитетах первой десятки они все близки по параметрам, а глубже – иногда различаются очень сильно. Не везде царствует Саудовская династия, не везде открыта нефть, нередко встречаются Аравии, застывшие в прошлом по укладу жизни и социальным отношениям, но что остаётся постоянным, так это пустыни.

– Я так и подумал.

– В одном из шестизначных Капрекаров[4], – заметил Дмитрий Дмитриевич, – Саудовской Аравии как отдельного государства не существует вообще. Часть территории занимает Ирак, часть Йемен.

– А с Россией как обстоят дела? – полюбопытствовал Прохор.

– Россия есть везде, – усмехнулся академик. – Разве что территория у неё разная в разных числомирах, да название в глубоких превалитетах иногда режет слух.

– Русь?

– Есть и просто Русь, и Святая Русь, и Орианская Русь, и Россазия, а есть и Бореалда.

– Как? – удивился Прохор.

– Бореалда, очевидно, производное от слова «бореал».

– Звучит как… Балда.

– Ну, Балда не самое плохое слово в русском языке, у Пушкина это имя нарицательное, означает – умелец, хитрец.

Разговоры постепенно иссякли.

Дмитрий Дмитриевич иногда называл развязки-рандебаунты, городки, мимо которых они проезжали, рассказал о системе энергоснабжения Новой Зеландии, поскольку машина проехала рядом с двумя башнями, похожими на шахты, от которых уходили к горизонту мачты электропередачи и блестящие нитки трубопроводов.

– Геотермальная электростанция. Страна объявила себя безъядерной зоной и атомные генераторы не строит. Зато ищет альтернативные источники энергии.

Через полтора часа езды проехали красивый зелёный лес, холмы, и впереди слева показались торчащие из волнистых песков странные ровные конусы высотой от четырёх до пятнадцати метров, сложенные из слоистых горных пород. ДД сказал:

– Не насыпные, не из фракций – цельнокаменные.

– Искусственные? – поинтересовался Прохор.

– Предполагается – да, искусственные, хотя им миллионы лет.

Вслед за «полем чудес» вдали показались белые колонны новейших многоэтажных зданий.

– Роторуа. Скоро будем дома.

– Вы в самом городе живёте? – спросил Прохор.

– Нет, на окраине, в таунхаусе на берегу озера.

– А почему вы переехали из России именно сюда? – вежливо спросил Саблин, задав вопрос, который интересовал и Прохора.

Дмитрий Дмитриевич какое-то время сосредоточенно смотрел на дорогу. Повернул голову.