Бес предела

Однако сон не приходил, перед глазами плыли геометрические фигуры, превращаясь одна в другую, – отзвуки информации, полученной от Прохора-одиннадцатого, и в голову пришла мысль испытать себя в качестве преобразователя форм. Опыт одиннадцатого «родича» возбуждал и звал на подвиги, хотелось самому тайно от Данияра научиться делать то же самое и стать повелителем форм любых материальных объектов. Как сказал ДД одиннадцатому: истинный формонавт изучает сакральную геометрию не из-за её полезности, а из-за того, что она даёт средство выхода за пределы человеческого тела с целью путешествий в другие измерения. Кроме того, она предоставляет возможность обращаться к древним знаниям о природе формы, а главное – менять эту форму по своему усмотрению. Одиннадцатый уже проверил эти постулаты и умеет трансформировать предметы, пора и нам этому учиться?

Прохор оглядел номер в поисках вещи, которую было бы не жалко потерять в случае неудачного исхода эксперимента.

Глаза остановились на тумбочке, на которой лежали гостиничные вещи – телефон, световые часы, подставка для цветов, формуляр правил и книга. Книга принадлежала Усте, небольшого формата, в мягкой обложке, довольно потрёпанная. Айпады и ридеры она не признавала и всегда брала с собой читать бумажные книги.

Прохор взял её в руки: Бунин, «Светлые ночи», на обложке вверху надпись: «Женский роман».

Он напряг память, пытаясь вспомнить, был ли у Бунина такой роман, но вспомнить смог только «Тёмные аллеи». Возможно, за Бунина и в его стиле писал кто-то из нынешних литманов, это было модно – дописывать за классиков романы и циклы рассказов.

Книга вполне подходила для исполнения замысла.

Он положил её на стол, зажал пальцами эргион, как учил одиннадцатый, и сосредоточился на формуле формоперехода.

Ничего не изменилось.

Книга осталась лежать, никак не прореагировав на мыслеволевой посыл, раппорт, как сказал бы Саблин.

Прохор смутился, воровато глянул по сторонам, чтобы убедиться, что никто не видит его позора.

– Ну и какого рожна ты не трансформируешься?

Книга молчала.

– Ладно, попробуем ещё разок.

Эргион «мурлыкнул» теплом.

Прохор закрыл глаза, настраиваясь на энергоотдачу, в упор взглянул на книгу.

«Давай!»

По комнате прошелестел невидимый вихрик тёплого воздуха, пронзил книгу.

Она «поёжилась»… и осталась лежать в том же положении.

– Что за чертовщина?! – возмутился Прохор. – Чего тебе не хватает?

Зазвонил телефон.

– Привет, Кириллыч, – раздался в ухе голос Данияра. – Ты ещё спишь?

Прохор хотел сказать, что тренируется изменять форму предметов, но передумал.

– Хочу поваляться часок.

– Мы уже готовы идти завтракать, а потом собираемся на сноубордах покататься. Ты с нами?

– Нет, сноубординг – не мой вид спорта, я лучше в компе посижу. Потом к двенадцати поеду на Идальп, Устя говорила, что начинают они прыгать в одиннадцать, но её очередь почти последняя.

– Мы тебя там найдём. Будь внимателен, чао.

Прохор полежал пару минут, переживая разочарование и обиду неизвестно на кого, потом глотнул соку и снова сосредоточился на эргионе, желая во что бы то ни стало заставить книгу изменить форму.

Однако и в третий раз у него ничего не получилось.

Книга упорно оставалась книгой, пугая экспериментатора своим внутренним упрямством.

Прохор вспотел, выругался, едва не скинул книгу со стола, но удержал порыв и взялся за стакан с соком.

Одиннадцатый говорил, что у них трансформация форм разных предметов происходила без сбоев. Означает ли это, что трансформироваться могут только объекты одиннадцатого числомира? Или Прохор-второй что-то упускает из виду?

Сок показался горьким.

Прохор прополоскал рот, сел, озадаченно поглядывая на книгу и решая, что делать. Сходить к одиннадцатому «брату» в гости и признаться в своей несостоятельности не позволяла гордость. С другой стороны, стесняться в таких делах не стоило, овладение формотрансом было важнее.

Короткая темнота, свет.

Прохор-11 сидел за столом и всматривался в ажурную конструкцию какой-то машины в мониторе. «Брата» он почуял сразу.

«Я занят, можешь зайти попозже?»

«Когда позже?» – спросил Прохор-второй.

«Через полчаса».

«Хорошо, буду через полчаса».

Он хотел вернуться домой, в своё тело, но передумал. Захотелось нырнуть в Бездны и посмотреть, как живут люди в экзотах – числомирах, сформированных экзотическими числами.

На сей раз он выбрал восьмизначный Армстронг[9], о котором вскользь упоминал одиннадцатый «родич», случайно туда залетевший.

Число 24 678 050 характеризовалось как устойчивый резонанс восьми цифр, соединявший такие несоединимые качества, как устойчивость и подвижность, и порождало мир, вообразить который мог далеко не каждый человек. Устойчивость и законченность этому миру предоставляли цифры 8 (равновесие форм и постоянство) и 4 (стабильность и основание Мироздания).

Числомир-24678050 представлял собой метавселенную, заполненную потоками ледяных частиц и пыли, в которой звёзд было мало, зато вокруг каждой вращались не твёрдые, как Земля и Марс в Солнечной системе, а гигантские капли воды планетарных размеров.