Бес шума и пыли

— Колодец у вдовы о прошлом годе еще пересох, — припомнил Гаврила. — Повезло нам, а то бы утонули!

— Утонули не утонули, — передразнил я. — Наше положение ничуть не лучше, чем у утопленников! Теперь-то мы точно попались. Будем сидеть в грязи, как две лягушки, пока нас завтра утром отсюда не вытащат и не подвесят за жабры!

— У лягушек нет жабр, — заметил воеводин сын.

— Радуйся! За жабры не подвесят — найдут что-нибудь другое.

— Елки зеленые… — загрустил Гаврила, наверное, представив себе безрадостную перспективу. — Надо же, как всё неудачно вышло! Вляпались по самые уши… И грязища тут такая — вовек не отмыться!

— Зато приземлились мягко, — сказал я, чтобы хоть что-то сказать. — Впрочем, ты не почувствовал ничего, поскольку на меня упал.

— Я же не специально… Тьфу ты, а холодно!

— Да, не курорт, — согласился я.

Довольно долго мы молчали. Говорить было не о чем. Вокруг темнота, под ногами грязь, высоко вверху издевательски светит свободная луна и рычит сторожевая псина. Судя по всему, ходит кругами вокруг колодца, роняя паутинки вязкой слюны, проклинает весь свет самыми страшными собачьими проклятиями за то, что ужин ушел из-под носа…

— Кстати, — спросил я. — А чего ты волкодава не проклял, как давешних разбойников?

— Спужался… — смущенно отозвался из темноты Гаврила. — На ум только «Отче наш» пришло. Ну, знаешь, наверное: «Отче наш, иже еси на небесех…»

— Час от часу не легче! — вздохнул я. — Спасибо за моральную поддержку.

— Ой, прости…

Еще полчаса прошло в полном молчании.

— Вот невезуха, — прокряхтел детина. — Надо же — именно в эту ночь собака во дворе появилась. Да еще какая!.. Вообще не понимаю людей, которые подобных чудищ заводят. Зачем? Нет бы дворняжку обычную, пустобреха кудлатого, чтобы лаем воров отгоняла да хозяев будила… А эта зверюга не лает — рычит и сразу в горло норовит вцепиться!.. Сроду у нас в округе таких псов не было. Убийца!

— Значит, для того и завели, — тоскливо проговорил я, — чтобы сразу в горло… Будто знали, что гости к ним в скором времени пожалуют…

Снова возникло мрачное подозрение о Филимоновой подставе…

Эх, Филимон, Филимон… Ну разве я виноват, что вынужден работу свою выполнять и Оксану к Гавриле приваживать? У тебя одно задание, у меня другое… Не тронул бы я Георгия, не нарушил бы равновесия. Разве ж не понимаю, чем это чревато? Зачем так перестраховываться? Пакостить мне зачем? Георгий Георгием, а Оксана Оксаной… Не сидеть же мне в этом временно-пространственном периоде до скончания веков? Пока бюрократы из нашей конторы спохватятся, пока вышлют спасательную экспедицию…

— Сыро тут, — пожаловался Гаврила, — знобко… У меня ноги промокли. Еще и сквозняк…

— Не ной! Мне тоже сыро и знобко, и тоже сквозняк достает… Сожалею, Гаврюша, но мне не удастся подняться и прикрыть форточку, так что терпи… Сквозняк! — заорал я так, что детина от неожиданности потерял равновесие и — судя по звучному всплеску — шлепнулся в грязь. — Сквозняк!

Сверху мне ответил злобный псиный рык.

— Ну и что? — поднимаясь и стряхивая с себя липкую грязь, недовольно осведомился Гаврила. — Зачем так орать? Рассудком повредился после падения в колодец?

— Сквозняк — это что? — спросил я.

— Ну когда дует. Бывает в голове сквозняк… кое у кого.

— Сквозняк — это движение воздуха, — объяснил я и, не теряя времени, принялся шарить руками по осклизлым стенкам. — Где-то здесь должно быть… отверстие… может быть, нора… дырка… Или — ход!

— Правда? — взволновался Гаврила. — Выбраться отсюда сможем? Только странно мне… Сроду не слышал о колодцах с подземными ходами… Ничего не нашел? Посмотри еще! Настоящий бес должен в темноте видеть лучше, чем днем!

— Ах да! — спохватился я. — Совсем забыл… Пошарив по карманам, вытащил свой фонарик.

Нажал кнопку и — хвала владыке адских пределов! — вспыхнул яркий сноп белого электрического света. Из сырой мглы проступило перепачканное грязью и копотью бледное лицо воеводина сына.

Гаврила ойкнул и скрылся в темноте. Я продолжал исследовать стены и скоро наткнулся на щель сантиметровой ширины.

— Щель, — прокомментировал я.

— Ура! — воскликнул детина.

— Чего «ура»-то? Сюда и мышь не пролезет… Хотя погоди…

Щель начиналась на уровне моей груди и вела влево. Затем вниз… Затем направо… Затем вверх… В общем, когда моя рука описала правильный прямоугольник и вернулась на то место, откуда начиналось движение, я понял — передо мной дверь. Правда, не имеющая ни ручки, ни щеколды, ни чего-нибудь еще, за что можно было бы потянуть.

— Попробуй толкнуть, — посоветовал наблюдавший за мной Гаврила.

Я навалился на дверь плечом. Она чуть поддалась, вернее, прогнулась — только и всего. Ощутимо скрипнули дверные петли.

— В другую сторону открывается, — определил я, вытирая пот со лба. — Надо бы чем-то подцепить… У тебя ножа нет?

— Нет, — посетовал Гаврила.

— И у меня…