Бес шума и пыли

Мимо нас с выпученными глазами пробежал Потаенная Мышь. В руках у него была большая миска и нож, которым на бегу жрец проделывал короткие резкие движения — будто нарезал хлеб для предстоящей трапезы.

Добежав до противоположного конца ущелья, мы остановились. Никто за нами не гнался, так что выбирались мы без спешки, осмотрительно. Поднатужившись, я выбросил наверх сначала пленника, всё еще привязанного к столбу, потом Гаврилу. Отрок развязал пиу-пиу и спустил мне бечевку.

Поднявшись на ноги и отряхнувшись, я глянул вниз. Овраг кипел, точно котел на огне! Громкое чавканье заглушало победные крики. Надо думать, никто из людей рода койота не стал дожидаться, пока мясо приготовят: сожрали мамонта сырым… Нет, скорее даже — живьем, не дав ему спокойно окочуриться.

— Фу-у… — проговорил Гаврила, вытирая со лба пот. — Никогда больше не буду ни за кого заступаться! Выручили, понимаешь, ребят, а они на поверку оказались душегубами настоящими!.. Да и этот, — он пренебрежительно ткнул пальцем в бывшего пленника, который, сидя на земле, разминал затекшие ноги, — наверное, сволочь — не лучше тех людоедов…

— А зачем ты его тогда спасал? — спросил я. — Мне, честно говоря, не до него стало, когда мамонт нарисовался. Как ты сообразил-то?

— Да как… Само собой получилось… Я, знаешь, подумал, что если они на нас всё-таки навалятся все вместе, то столбом в свалке удобнее будет отмахиваться. А про дикаря… и не вспомнил… Вот и хорошо, что спас! Богопротивное дело предотвратил! А теперь пусть идет на все четыре стороны.

— То есть как это — на все четыре стороны? А где мы с тобой ночевать будем — об этом подумал?

— Нет, — честно признался детина. — Не подумал. Я о том сейчас подумал, что его соплеменники наверняка такие же ужасные дикари, басурманы и людоеды, как и те, от которых мы едва ноги унесли. А может быть, даже и хуже. Как они детей воспитывают — это уму непостижимо! Да чтобы у нас в селе какой отрок на старшего руку поднял — не бывало такого никогда!

— Промашки у всех случаются, — успокоил я разволновавшегося клиента. — Тем более что они нас за людей рода койота приняли. А с койотами здесь церемониться не принято. По той причине, что койоты ни с кем не церемонятся.

— Кто вы, храбрые воины? — подал наконец голос пленник. — Духи вы или смертные?

— О, забормотал, — проворчал Гаврила. — Что он говорит?

— Интересуется, кто мы.

— Сам, что ли, не видит? Духи мы. Большой Дух и Рогатый Дух.

— Мы — духи, — сообщил я пленнику.

— Кленовый Лист сразу понял, что только духам под силу справиться с пиу-пиу, защищенным мощью Таронха!

— Его Кленовый Лист зовут, — поделился я с Гаврилой новостью.

— Злые вы духи или добрые? — продолжал пленник.

— Сложный вопрос, — попытался выкрутиться я. — Вообще, конечно, по определению, злые. Ничего не поделаешь — работа такая. Но можем быть и добрыми.

— Разум мой стонет не в силах решить загадку! — всплеснул руками Кленовый Лист. — Если вы злые духи, почему освободили меня? А если добрые, что делаете среди воинов рода койота?

Я задумался. Если честно, не до того мне было сейчас, чтобы напрягать мозги для объяснения своих действий. Но сказать-то что-то требовалось.

— Значит, так, — отрезал я. — Прибыли мы издалека — специально, чтобы поговорить с Таронха. Дело у нас к нему… А к людям рода койота попали случайно.

— Рогатый Дух и Большой Дух хотят говорить с Таронха? — удивился Кленовый Лист.

— Истинно так, — ответил я. — Хау.

Кленовый Лист в нерешительности подергал себя за оселедец.

— Я отведу вас к вигвамам народа пиу-пиу, — сказал он.

— А к Таронха?

— Никто не знает, где живет дух Таронха, — почтительно выговорил Кленовый Лист. — Никто, кроме жреца, который имеет дар разговаривать с духами. Жрец суров… Не думаю я, что он согласится проводить вас в тайное место общения с духами…

— Попробовать-то можно? — не отступал я.

— Попробовать можно, — согласился индеец. — Но вряд ли Таронха будет говорить с вами. Таронха ни с кем не разговаривает. Он лишь подает знаки, которые разгадывает жрец…

— Ладно, — сказал я, — разберемся. Пошли… Кстати, в благодарность за то, что мы спасли тебя от съедения, не говори никому из своих… ну, о том, что это именно я тебе накостылял. Мало ли… Чего доброго, кто-нибудь из твоих братьев отомстить захочет.

— Вы спасли меня, духи, и я теперь ваш должник, — склонился Кленовый Лист. — Но прошу и вас не говорить вождю о том, что я напал на койотов, а не наоборот.

— Это почему? — удивился я.

— Видишь ли, Рогатый Дух… Таронха запретил охоту на людей рода койота, после того как те перестали представлять собой опасность.

Хмыкнув, я перевел Гавриле ответ индейца.

— Вот как? — с одобрением покачал головой детина. — Этот Таронха воистину добрый дух. Мне он нравится. Хау!

— Хау! — подхватил Кленовый Лист. — Я просто хотел научить сына сражаться. И не думал никого убивать. С тех пор как Таронха даровал нам защиту от оружия врага, воинам негде показывать свои боевые навыки.

— Понятно… Признаться, не ожидал… А жрец людей рода койота Потаенная Мышь расписал мне народ пиу-пиу как кровожадных подонков, охочих до войны…