Бес сознания 2 (СИ)

— Вперед, — говорит Армен, и они быстро с Вованом заходят внутрь, а Заруба тем временем закрывает ворота и оттягивает тело мертвого охранника в кусты.

— Камеры тут и тут, — говорит Арсен, указывая направление. — Нужно обойти дом здесь, — и показывает на кусты. — Через черный вход войдем, там кухня и сразу комната охраны.

Заруба и Арсен расходятся через кустарники в разные стороны. Вова остается стоять на воротах. По плану сначала ребята убирают тихо охрану, а после уже заходит и сам Вован.

Охрану, кончено же, спасти не удасттся, но их в расчет я изначально не брал. Понятно, что совсем без жертв обойтись не выйдет. Меня беспокоят только гости, которые, скорее всего, в большинстве своем в бандитских делах не замешаны.

Сейчас самое врем подать бы сигнал Бессонову, чтобы он вызвал милицию. Но вот очень смущает меня, что на связи беспрестанно у нас висит Кузьмич. Если он поймет, что Вова наводит шухер, может что-то сделать с его матерью, а нам этого совсем не надо.

Вова, кажется, тоже об этом думает. Я вижу, как он смотрит на пистолет, трогает глушитель, словно подумывая, снять его или нет. Она заводит руки за спину и все-таки откручивает его.

Но выстрелить так и не решается. Что-то ждет.

— Как там обстановка? — слышится голос Кузьмича из коммуникатора.

— Сейчас гляну, — говорит Вова и словно бы невзначай, переворачивает экран монитором к груди, а затем сразу же стреляет в воздух.

Грохочет. Соседские собаки тут же поднимают лай.

— Что там?! Что там происходит?! Ничего не вижу! — зло шипит Кузьмич.

— Меня заметили, — отвечает Вован и быстро надевает глушитель обратно. — Пытались подстрелить.

— Ты цел?

— Да, он промазал.

Кузьмич молчит, кажется, поверил, затем сердито велит:

— Давай вперед, Черныш. Не хрен в кустах отсиживаться. Сними того, кто стрелял.

Стрелять, разумеется, там не в кого, братки уже всю охрану на улице убрали. Вова выходит из укрытия и шагает вперед, держа пистолет перед собой.

Отсидеться, пока не приедет милиция все равно бы не вышло. Там внутри помимо бандитов еще и ни в чем не повинные дети, которым грозит опасность. И мы должны их защитить.

Вова шагает вперед, чем ближе он подходит, тем громче слышатся крики внутри дома. Значит, уже начали.

«Скорее», — отдаю я мысленный приказ и Вова ускоряет шаг.

Мы заходим в дом. У самых дверей в луже крови валяется охранник.

— Всем лежать и не шевелиться! — слева доносится громкий и угрожающий крик Арсена.

Вова заходит в большую светлую гостиную с большим длинным столом, уставленным всевозможными яствами.

В конце гостиной лежат гости, уткнувшись лицами в пол. Арсен их держит на прицеле. Во главе стола сидит полноватый мужчина лет пятидесяти в ярко-красном пиджаке. Он разъярённо смотрит на Зарубу, который приставил к его лбу пистолет. Видимо, это и есть именинник.

Арсен кивает Вовану, давая знак, чтобы тот его подменил с гостями. Вова быстро обходит праздничный стол и становится над гостями с пистолетом.

Арсен шагает к столу, пальцем смахивает крем с торта и облизывает, усмехается, а затем резким движением хватает стол и переворачивает все, что было на нем. Грохот, звуки бьющейся посуды, звон бокалов и тарелок разносится по комнате.

— Что вы суки, творите?! — не выдерживает и орет Казачинский. — Кто такие, мрази? Я вас всех урою!

Девочка в розовом платьице, которую мы видели на улице, начинает плакать, а женщина, видимо, ее мать, тут же зажимает ей рот и начинает шепотом успокаивать.

— Так что, с кого начнем? — весло улыбаясь, спрашивает Арсен у планшета и направляет пистолет на гостей, совершенно игнорируя крики Казачинского.

— Пусть Черныш меня поднесет к нему и сделает видимость, — говорит из планшета Кузьмич.

Вова увеличивает звук и яркость, и поворачивается лицом к имениннику, а Арсен тут же его подменяет, беря гостей на прицел.

— Ну здравствуй, Ярослав Дмитриевич, — говорит Кузьмич.

— Это ты, скотина?! — зло шипит Казачинский, страшно пуча глаза. — Мог бы сразу догадаться! Что тебе нужно, мразь? Зачем прислал сюда своих поганых псов?

— Как это зачем? Хотел поздравить тебя с юбилеем. Пятьдесят лет, как-никак, круглая дата. Разве я мог после того, что ты сделал, тебя не поздравить? — Кузьмич говорит беззаботно, но в голосе чувствуются жесткие нотки. — И подарок я тебе приготовил. Целое представление. Ты его, несомненно, запомнишь на весь оставшейся час твоей поганой сучьей жизни. Гостям, твоим, правда, не очень повезло. Потому что они будут главными действующими лицами этого представления.

— Не смей, ублюдок! Не смей! — остервенело орет Казачинский, бросается на пистолет, но Заруба его резко успокаивает одним ударом под дых.

— Что ж, придется связать, — говорит Заруба и достаёт из кармана жилетки скотч.

Несколько минут в помещении стоит тишина, пока Заруба приматывает Казачинского к стулу.

— Начинай, Вова! — нетерпеливо велит Кузьмич.

Вова медленно окидывает взглядом толпу.

Женщины начинают скулить, мужчины вжимают головы в плечи и затравленно отводят взгляд. Вижу, что Вовану выбор дается непросто. Он хватает толстопузого мужика и рывком заставляет подняться на ноги.