Бес сознания (СИ)

Хм-м, литейщик, значит. Интересно, как он умудряется и на производстве трудиться и наркотой барыжить? Здесь как-то вообще не вяжется.

— Угу, все верно, — торопливо кивает Вова.

— По каким делам вас, гражданин Чернышевский, занесло в Новороссийск? — интересуется мордатый.

— К подруге приехал. Точнее, к своей девушке.

— А пэку как вы умудрились у неё оставить?

— Это вышло совершенно случайно, — начинает оправдываться подопечный. — Понимаете, мы, в общем, давно не виделись, соскучились, ну это ...

— Любовью занимались, — помогает Вове мордатый, похабно усмехаясь.

— Ну, да, — кивает Вовчик. — И, видимо, во время этого дела браслет расстегнулся и где-то в постели потерялся.

— Ну что же вы, Владимир Григорьевич? — разводит руками милиционер и размеренно заводит: — За отсутствие персонального коммуникативного электронного устройства без веских оснований полагается штраф в размере пять тысяч эмдэе, а также изъятие социальных рейтинговых пунктов в количестве двадцати. Также отсутствие пэку влечет за собой дальнейшее разбирательство и выяснение причин, по которым нарушитель намеренно, а может и нет пытался скрыть свою личность, рейтинг и местонахождение.

Законы у них здесь практически зверские. Тотальный контроль населения во всей красе. Их, тут получается практически чипировали этими пэку.

— Я знаю закон, начальник, но дело-то житейское, — виновато отвечает Вова.

— А как звать вашу подругу и где она проживает? — спрашивает молодой.

— Смирнова Лиза, живет на Березовой роще семнадцать, — уверенно говорит Вова.

Даже я уже начинаю сомневаться, что он импровизирует. Слишком складно стелет. Хотя про пэку он, несомненно, врет. Помнится, ни у кого из бандитов браслетов не было, а значит, не просто так их не надели. Вон, по ним оказывается и личность устанавливают и местонахождение отслеживают.

Милиционеры снова переглядываются. Старший вздыхает, затем спрашивает:

— Ну и что нам с тобой делать, Чернышевский? Закон, как говорится, есть закон. А отсутствие пэку это явное нарушение.

— Может, как-нибудь договоримся? — заискивающе спрашивает Вован.

Милиционеры одновременно поджимают губы. Но глаза у обоих уже жадненько поблескивают.

— Давайте-ка мы для начала узнаем, что у тебя имеется при себе, — снисходительно и, намеренно растягивая слова, говорит мордатый, — и, если все в порядке, прогуляемся к Березовой роще к твоей подруге. А когда убедимся, что всё в порядке, вот тогда и договоримся.

Вовка не отвечает, но я слышу, как он судорожно сглатывает.

— Повернитесь спиной, гражданин, — велит молодой и начинает хлопать Вову по бокам, карманам, попутно выуживать на свет белый пятисотенные купюры.

— У-у-у-у. Ого! — приговаривает мордатый каждый раз, когда напарник достает из карманов деньги. — Ничего себе! И откуда у вас столько денег, Чернышевский? Неужели на сталелитейном нынче так хорошо сервусам платят?

— Я копил с социальных премий, — бурчит Вован.

— И зачем же вам столько? Волгу икс сотку новую купить поди хотели? — улыбается молодой.

— Нет, — Вова отводит взгляд, — это маме на лечение. У нее сердце больное.

Оба милиционера недоверчиво усмехаются.

— Проверь его мать, — сощурив глаза и не переставая ухмыляться, велит мордатый напарнику.

Молодой тут же заглядывает в устройство-сканер.

— Чернышевская Раиса Тихомировна, это не то, так.. так... А вот, нашел! Состояние здоровья. Среднетяжёлое. Диагноз: дилатационная кардиомиопатия. Рекомендована пересадка клонированного либо искусственного сердца. Хм-м, не солгал.

— А что, нынче бесплатной пересадки нет? — удивленно интересуется мордатый.

— Есть, но очередь. Мама попросту не доживет. Я хотел ее в Немецкую республику отвезти, это самый передовой и современный кардиоцентр на материке.

— Постановка на очередь клонированного органа, восемьсот шестьдесят пятая, — спешит ответить молодой. — И тут не соврал.

Просто удивительно, у Вовы, на все отмазка есть. Вот же чертяка изворотливая! Но больше меня удивляет Немецкая республика. Неужели весь материк здесь социалистический? Правда, судя по всему, местный социализм лишь называется таковым, а по сути, тот же жестокий и беспощадный капитализм.

Не найдя, к чему еще придраться, мордатый даже как-то приуныл. Судя по лицам милиционеров, они явно уже предвкушали нажиться на Вовчике и содрать с него побольше. То, что они не берут взяток, я даже мысли не допускаю. Если бы не брали, уже б давно Вована в участок повезли, а тут что-то торгуются, что-то выискивают. Или просто перестраховываются, выясняя, не отпускают ли реального преступника.

— Ну что ж, ведите нас к вашей Елизавете Смирновой, — как-то даже разочарованно говорит мордатый.

Вова ведет. Идет уверенно и целенаправленно, дорогу явно знает. Я уже не удивлюсь, наверняка там на самом деле живет Смирнова Елизавета. Правда, неясно, есть ли у нее пэку Вовы, но он, по-видимому, знает, что делает.

Я особо не расслабляюсь, продолжаю держать в голове, что раз я все еще здесь, значит, задание не выполнено.