Бес в ребро

Ее молодость совпала с периодом всеобщего разъезда по «историческим родинам», и Любочка так же искренне радовалась за людей, которые наконец обрели свободу передвижения, как позже жалела беженцев из «горячих точек».

Агрессивные высказывания в адрес «тех, что понаехали» ей казались редкой глупостью. Ее не впечатляли зловещие сводки терактов и растущей преступности. Нельзя ставить клеймо на целом народе из-за нескольких бандитов, считала она. Любочка вообще с трудом верила в существование по-настоящему плохих людей, мошенников и злодеев, зная по опыту, что и хорошие люди способны причинить друг другу немало горя. Но это уже не относилось к проблеме национальности.

Марина Станиславовна сразу после их разговора куда-то уехала, и Любочка решила пока не рассказывать Карине о своей неудаче. Погруженная в невеселые мысли, она постригла и причесала двух клиенток, достала свой обеденный бутерброд и ушла с ним в Викин закуток, чтобы не жевать на глазах у очереди, которая неожиданно набежала к Лене на маски и массаж. Хорошо хоть Карина при клиентах не может отойти, и в ближайший час ей, Любочке, не придется отвечать на тревожные вопросы.

— Чего грустишь, подруга? — спросила Вика.

Она тоже устроила себе обед и с аппетитом поглощала разогретую в микроволновке котлету величиной с ладонь, но в три раза толще. У Вики не было комплексов по поводу лишнего веса, и она всегда издевалась над Кариной и Наташей, мучивших себя всеми по очереди модными диетами.

Любочка в другое время не стала бы откровенничать с Викой на такую больную тему. Хватит того, что она уже подставила Карину под воспитательную беседу с заведующей. Ей совсем не хотелось выслушивать Викино мнение о «тех, что понаехали» и «дурочках», которые им помогают. В ее представлении, Виктория Федотовна Горюнова (прямо перед Любой висел Викин сертификат об окончании курсов с полным именем-отчеством) в национальном вопросе недалеко ушла от Марины Станиславовны Борисоглебской. Если не хочешь разочаровываться в людях, лучше не давать им повода тебя разочаровывать.

Но Вика настаивала, совала ей четверть своей необъятной котлеты и наконец забеспокоилась не на шутку, что же случилось с подругой. И Любочка, которая не любила, когда о ней беспокоятся, рассказала ей вкратце про Карининого знакомого Сашу, его просроченную регистрацию и больного ребенка в Ереване.

— Это из автосервиса, что ли, Сашка? Механик? — перепросила Вика. — Тот, к которому Каринка ходила про джип узнавать?

Любочка кивнула.

— А ему только регистрация или жить негде?

— Только регистрация. Но у него денег нет.

— Всего-то! Тачку чинить будет?

— Что? — растерялась Любочка.

— Я говорю, тачку он будет нам чинить за то, что мы его пропишем?

— Вик, ты серьезно?

— А то нет! Но только если с машиной поможет. Мне уж надоело, что Славка каждое воскресенье в гараже торчит.

— Да поможет, конечно! Я уверена, что поможет. Нет, Вика, ты в самом деле согласна? А Слава что скажет?

— Да что он скажет! — отмахнулась Вика, отправляя в рот последний кусок котлеты. — Кто его спросит? Давай Сане мой телефон, и дело с концом. Только побыстрее, а то у нас клапана стучат. И расскажешь мне потом, что там с этой регистрацией делать, куда идти, с кем скандалить, а то я мимо темы.

Да, подумала Любочка ошарашенно, я ни черта не понимаю в людях. А туда же, помогать лезу. Ну и ладно, главное, что у Каринки все утряслось. Что бы такое придумать, чтобы Станиславна ее не доставала?..

Но Станиславна Карину достать не успела, потому что тем же вечером произошло новое событие.

Глава 22

Итак, Другой не вернется, он исчез вместе с ее драгоценностями. Можно сообщить Тимуру, что ее обокрали, но она не хочет подводить под монастырь лучшего из своих мужиков. Даже если представить дело анонимным ограблением, отцовские люди начнут искать украденное, выйдут на след Дика и обнаружат, что у ее мужа есть двойник. А это лишнее. Пусть гуляет на воле, а брильянты — ерунда, папа купит новые — будут платой за прекрасные ночи и дни.

Следующий шаг — Вадим. По логике вещей, он должен поддерживать связь с Другим и знает, что тот оставил пост. А значит, в ближайшие дни следует ждать возвращения блудного попугая.

Вот это ей и нужно было решить. Она не хотела, чтоб он возвращался. Не хотела больше видеть эти масляные глаза, которые будут напоминать ей о Другом. Слушать его фальшивый голос, подставлять губы равнодушному рту и делать вид, что все идет как надо. Казаться ему близорукой дурой, которая не видит дальше собственного носа.

Нет, нет, хватит, закончим на этом. Она хочет быть свободной. Пусть уходит. Она не желает его видеть больше ни одного раза, никогда. Самое лучшее — встретиться с Тимуром и сказать, что ей нужен развод. Пусть этим занимаются адвокаты. И надо что-то сделать, чтобы он не появлялся здесь вообще.

Пожалуй, она поговорит с Тимуром дома.