Бесчестие миссис Робинсон

Двое из дам-писательниц, часто посещавших Мур-парк, продолжали писать романы о дневниках. Джорджиана Крек, с которой спорил Дарвин, издала в 1860 году «Мой первый дневник». Роман начинается с того, что дядя одиннадцатилетней рассказчицы дарит ей дневник в алом переплете, посвящая тем самым в мир взрослых. Побудив ее записывать свои мысли и чувства, он стремится читать ее записи. «Дядя Роберт… пытался подглядывать через мое плечо, чтобы увидеть, что я пишу, но я ему не позволила и захлопнула книжку, и тогда он попробовал отнять ее у меня, но я держала крепко, и у него ничего не вышло, и мы так над этим смеялись». Дина Мьюлок (позднее вышедшая замуж за двоюродного брата мисс Крэк — Джорджа Лилли Крэка, мужчину на пятнадцать лет ее моложе) написала «Жизнь за жизнь» (1859), «двойной дневник», в котором чередуются повествования женщины и врача, в которого она влюбляется. В конце романа новый муж этой женщины уговаривает ее выбросить дневник в море, но она не может решиться: «Это казалось мне все равно что бросить маленького ребенка в сию “бушующую и блуждающую могилу”».

Уилки Коллинз уже использовал тайные дневники как связующее звено для своих историй, а в «Женщину в белом» (1860) он включил сцену с обнаружением дневника: когда Мэриан Голкомб лежит в бреду в лихорадке, граф Фоско открывает ее дневник и читает о ее ненависти к нему. В «Армадэле» (1866) Коллинз поднял вопрос о том, почему женщина сохраняет записи о своих темных делах. «Почему я вообще веду дневник? — спрашивает преступная героиня романа Лидия Гуилт. — Почему умный вор хранил недавно (было в английской газете) свое же собственное обличение в виде записи всего, что наворовал? Почему мы не в полной мере пользуемся разумом во всем, что делаем? Почему я не всегда начеку и постоянно себе противоречу, как безнравственный персонаж в романе? Почему? Почему? Почему? Мне наплевать почему!.. Есть причина, до которой никто не может доискаться — включая меня».

На задумчивой, мечтательной, неудовлетворенной жене держались «чувствительные романы» 1860-х. «Любопытно, — заметил Энеас Суитленд Даллес в «Веселой науке» (1866), — что одним из самых ранних результатов возросшего женского влияния в нашей литературе стала демонстрация того, что в женщинах наиболее неженственно». Дина Мьюлок защищала книги о «погибших женщинах»: лучше читать подобные истории, утверждала она, чем «навсегда запутаться в складках шелковой лжи».

Многие из несчастливых героинь тех романов мечтали просто уйти от реальности, но бестселлер миссис Генри Вуд «Ист-Линн», печатавшийся с продолжением между 1860 и 1861 годами, представил тревожаще симпатичный портрет жены, действовавшей в соответствии со своими адюльтерными желаниями. Леди Изабел Карлейль, выйдя замуж за сельского адвоката, все больше влюбляется в «обворожительного» молодого человека, свое желание к которому может подавить не больше, «чем может подавить свое чувство существования». Разлученная с объектом своей страсти, «она испытала печальное ощущение апатии, словно все, кого она любила в этом мире, умерли, оставив ее живой и одинокой. Это была болезненная подавленность, эта пустота в ее сердце, проявлявшаяся со всей остротой своей силы». Леди Изабел терзают сны: «О, эти сны! Как больно было пробуждаться от них, больно из-за несоответствия их реальности и в равной степени больно для ее совести, пытавшейся следовать тому, что правильно». Она изменяет своему мужу в Булони-сюр-Мер. Узнав о ее неверности, он с ней разводится. Всю оставшуюся жизнь ее преследует тоска по детям.

Генри Робинсон был взбешен вердиктом Суда по бракоразводным и семейным делам: процесс оставил его с пустым карманом, униженного и обремененного женой, которая, как все теперь знали, его презирала. Впечатление, которое произвели на него ее дневники, никогда, сказал он, не изменится: он всегда будет считать, что Изабелла совершила прелюбодеяние или по крайней мере была «прелюбодейкой в душе»[120]. По-прежнему подавая, словно одержимый, свои иски, он обратился в 1859 году в палату лордов, чтобы опровергнуть решение суда, но через два года вынужден был отступиться, потому что не мог позволить себе расходы — предполагаемые четыреста — пятьсот фунтов стерлингов — на копирование судебных бумаг и новое копирование дневника. Когда его обязали возместить издержки Изабеллы на прекращенное дело, он воспротивился. Его положение, заявил он апелляционному комитету, было «крайне трудным», его дело в Вест-Индии понесло тяжелые потери в связи с гражданской войной в Северной Америке.