Бесчувственные. Бонус

— Это я еще упростила и выяснилась русским языком. Или тебе было бы проще, если бы я сказала, — важно задрав подбородок, наигранно изрекла: — Управление по координации деятельности, направленной на защиту прав и законных интересов несовершеннолетних города Новосибирска?

— Блядь, язык сломаешь, пока выговоришь, — скривился, чем тут же вытянул из меня ироничный смешок.

— То-то! — запахнулась и ближе подошла к Валентину. — Слушай, мы обменялись контактами и знаем теперь все адреса друг друга. Заедь-ка ко мне на работу, как появится время.

— Зачем? Нет, я загляну, разведаю обстановку. Но судя по твоему тону, тебе что, понадобился зубной техник? — фыркнул он и по-дружески сжал мое плечо.

— Мне нужна любая помощь, Валя. Мы своего рода психологи, и у нас за плечами имеется дерьмовый опыт. Поможешь?

С лица напротив спало все веселье, возвращая человеку тяжелый взгляд.

— Чич, я… чем я помогу?

— Ты и себе поможешь, и им, Валя. Просто поговорив. Они дети, которые нуждаются в любом внимании, общении. Прошу… Я понимаю, сложно… но… но, может, и ты выговоришься. И они повидали немало за свою короткую жизнь. Поверь, это те люди, которые больше всех нас поймут и услышат.

— На днях жди. Завтра не смогу. Полный завал на работе.

— В любое время, — разулыбалась и подмигнула ему. — Ну пока. Я побежала, иначе не успею. И да… — оглянулась на него с добродушной улыбкой. — Меня Мила зовут.

— Да неужто… — пошел вслед за мной, посмеиваясь. — Спустя столько лет я узнал твое имя.

— Только не зазнавайся, — деланно пригрозила пальцем и, махнув ему на прощание, с легким сердцем побежала к своей машине.

Глава 2

— Да, поняла, благодарю, — пробубнила себе под нос, закрывая дверь кабинета в местной администрации, и внимательно рассматривала в своих руках необходимые на завтра документы.

— Ну, что скажешь, Димон? На цепь посадят парнишку? — приглушенно раздалось сбоку от меня в просторном холле.

— А если выразиться точнее, Серег, то угодит за решетку, — вторил в ответ уставший голос.

Вот этот-то сухой тон и вырвал меня из размышлений по поводу завтрашнего собрания и отвлек все внимание от бумаг.

— Может откат, Дим? А? Ему ведь только шестнадцать, — глухо вопросил коренастый мужчина с короткой стрижкой и покачнулся на носках к человеку, с которым вел диалог.

В непосредственной близости от меня стоял респектабельный молодой парень, хоть и был он облачен в спортивное трико с кроссами, теплую белую толстовку с капюшоном на голове и черную дутую куртку. Вид его был, мягко говоря, неподходящий для данного места, но невооруженным глазом можно было понять, что вещи были далеко не дешевкой.

Дима. Человек, который стал близок семье Тимура. Семье, в дом которой мне по сей день вход воспрещен.

Сколько ж я его не видела? Если не ошибаюсь, прошло года четыре.

Дима после слов своего собеседника поднял на него тяжелый взгляд, одну руку с бумагами опустил вниз, а вторую заложил в глубокий карман трико. Движения ленивые, скупые. Взгляд жесткий, как и его с годами изменившееся огрубевшее лицо. Возмужал. Он-то и тогда не выглядел на свой возраст, а сейчас и подавно.

— Серега, давай договоримся: я слышу это от тебя в первый и последний раз. Сколько мы с ним разговаривали? Предупреждали? — он вопросительно наклонил голову к плечу, напористо заглядывая собеседнику в глаза. — Причинение тяжкого телесного вреда здоровью. Умышленное. Повлекшее за собой психическое расстройство человека. О каком откате идет речь? Если нет мозгов, значит, будет сидеть. Я таких защищать и оправдывать не собираюсь. Я не для этого как проклятый ишачу. Он считает, что всем заправляет. Рулит ситуацией. Бесполезно, понимаешь? Он перешел черту. Мы не раз ему говорили, что последует, если не одумается. Я в этой поеботе вариться не буду. У меня есть те, кто реально нуждается в моей помощи.

— Ты прав, Дим. Просто… зеленый совсем. Жалко, — миролюбиво заключил мужчина.

— Хуевое это чувство, Серег… Значит, наберется мозгов, когда попадет в места не столь отдаленные.

— Если совсем не пропадет, — буркнул его собеседник и досадно склонил голову.

— А это только его выбор. Мы со своей стороны делали все что могли. Но человеку не нужна поддержка. Сделал — значит, пусть учится отвечать за свои поступки, — был безоговорочно решителен парень.

Не зная всей ситуации, но, судя по этому короткому разговору, не могу сказать, что не согласна с точкой зрения Димы.

Задумчиво опустила в пол глаза и почувствовала, как маленькое зерно в солнечном сплетении прорастает грустью и тоской.

Что я вообще знаю о нем? Да, я наслышана от Тимура, что Дима стал правозащитником.

Приглушенно хмыкнула.

Все мы, ущербные и обделенные жизнью, со временем рано или поздно пытаемся быть полезными в этом мире. По итогу нас тянет к корням, к таким же побитым судьбой.

Но не в этом суть. В те времена, когда Алина ко мне приезжала с ребенком, почему я так яростно бросалась на этого парня? Ведь мы с ним никогда не контактировали, не знали друг друга. Почему? Неужели зависть? Злость?

Ответь себе, Мила.