Бесчувственные

— На. — Закрыв глаза, протянула ему обратно зажигалку.

Услышала, как пацан драпанул от меня. Усмехнулась и разлепила веки. До чего же кайф! Схватилась двумя пальцами за бычок и жадно затягивалась, выкуривая под ноль до самого фильтра. Затушила о подошву своего берца, и отшвырнула фильтр. Мало! Внутри снова начало все стягивать. Хрен приглушу. Надо найти пожрать, во рту два дня ни крошки.

Подойдя ко входу станции метро около набережной, остановилась. Поморщилась от предстоящего. Повернулась на пятках в сторону воды и вдыхала свежий воздух. Глубоко. С остервенением. Так, чтобы холодом обжечь легкие.

Ненавидела слабость. Она меня обескураживала, вводила в необъяснимый ступор. Всегда! Я никогда не была слабой. Ни на каком этапе своей жизни. Я никогда не ныла и не жаловалась на свою судьбу! Но сейчас… сейчас мне именно это и предстоит.

Нам, уличным бродяжкам, часто приходится играть. Прикидываться дурочками, идиотами и несчастными. Давить на жалость, отыскивать больное место людей и давить. Давить и насмехаться над ними. Над этими доверчивыми идиотами, которые мнят себя богами, задирают нос кверху, если

подадут милостыню, или кинут пару слов, полных сожаления.

Оооо… как я любила таких жалостливых. Которые хотят пожалеть, но их хватает от силы на десять минут. Тех, у которых найдешь нужную точку, на которую нужно давить, и наблюдаешь, как они на глазах начинают ломаться. Я впитывала в себя эти ощущения. Гордилась собой, когда видела, как по

незнакомому лицу текут теплые слезы. Люди глупые существа…

— Кто это тут у нас? Привет. Че не заходишь? — услышала сбоку до боли знакомый голос.

Ризван. Местный сутенер. Повернулась к нему и без тени улыбки глянула на высокого брюнета. Черная рваная челка упала на глаза. Шоколадные глаза блестят. И я не хотела никогда знать, что это за блеск. Он всегда менялся при виде меня. При виде баб. Но со мной было что-то другое, и от этого холодок струился по жилам. Я ненавидела излишнее к себе внимание. А он — он всегда ошивался рядом. Всегда хотел затащить к себе. Не на работу, не к девочкам. От чего-то казалось ему… для него. Но хер, обломится. Я не опущусь никогда до такого. Лучше спать в приемнике на вонючих матрасах с бомжами. А кто ты, Чича? Ты одна из них! Никто! Такая же, как и они, ничем не лучше.

— Привет. Дышу свежим воздухом, — безэмоционально ответила на вопрос. Нагло прошлась по нему взглядом и мгновенно услышала очередной вопрос:

— И как? Подхожу тебе? Под твои рамки. — Вопрос был задан серьезно. Нравлюсь ему, давно. И что они такого находят? Шара и близко не стоял с Ризой. Этот хорош собой, и деньги у него всегда имеются, и довольно немалые.

Я каждый день на улице отвоевывала свое место. Каждый день на улице кто-то прибавлялся. Будь то бабы, они сразу шли к Ризвану. Самые тупые, ищущие самые легкие пути, присоединялись к нему. Он не только зарабатывал на девчонках, но и парням давал наводку на мажоров. И от этого имел нехилый процент. Один болтливый как-то на радостях проговорился, заполучив крупную сумму денег.

— Риз, че хочешь? Че надо? — посмотрела исподлобья.

Никто не смел с ним так разговаривать. Я одна. И каждый раз я ждала от него ответки, отдачи в разы хуже. Подозревала, что когда-то ему надоест, и он возьмет силой. До сих пор подозреваю. Поэтому и желала избавиться от ненужной девственности. К херам она мне?

— Я шучу. Расслабься. — Улыбается уголками губ, но глаза отнюдь не добрые. Он бы и тут меня не прочь нагнуть.

Если кто-то посягал на меня или на мое — заработанное, или мою вещь, или не дай боже, нож — то я дралась. Дралась не на жизнь, а на смерть. Зная, что это может быть моя последняя схватка. Может от нее зависеть многое. Готова всегда перегрызть или разорвать любому глотку. Закон улицы: либо ты, либо тебя. Все очень просто, и я каждый день следовала этому правилу. Поэтому мало кто меня трогал. А если появлялись зарвавшиеся новенькие, то их быстро просвещали, кто есть кто.

— Ладно. Я пошла. — Хотела развернуться, но меня жестко схватили за руку.

Молниеносно развернулась к нему и посмотрела яростно в глаза. Уже потянулась за ножиком в карман, но Риз поднял руки в сдающемся жесте.

— Чич, не жести. Я ничего плохого не хотел. Сильно хреново? Щеки совсем впали. Давай дам денег? Купишь нормальной жрачки. — Расслабилась и оттянула руку от кармана. Он заметил этот жест, и темные глаза блеснули восхищением.

Усмехнулась, показывая, что думаю о его подачках. Распознав ответ в моих глазах и по моему выражению лица, поджал губы.

— Ты только себе хуже делаешь! Как знаешь. — Порывисто развернулся и размашистым шагом покинул меня. Не теряя больше времени, отправилась в подземку.

******

— Сука-а-а! — пнула шапку с железными копейками.

За весь день пять рублей? Пять?! Что это, черт возьми? Смотрела, как рубли катятся по полу, крутятся пару секунд и валятся на холодный мрамор. Оглядела с ненавистью мимо проходящих дипломатов и дамочек, у которых наверняка в кошельке имелась пара купюр.

«Нет! Не вздумай! Тебе не нужны проблемы с ментами».