Бесчувственные

Подвинувшись, залез ко мне и накрыл себя одеялом. Уткнулся в подушку и тяжело засопел. Смотрел на него во все глаза и ждал когда начнет. Но что-то мне подсказывало, что еще пару минут и он провалится в сон.

— Ты вроде сказал, что тебе поговорить нужно? — приподнял черную бровку и приоткрыл один красный глаз. Не мог на мне сразу сфокусировать зрение, глаза плавали.

— Точно… — снова прикрыл веки — Про машину хотел поговорить… Как думаешь, если колесо пробито, резину всегда нужно менять?

— Нет.

— Так и думал. Можно сделать латку?

— Ну в принципе да, если не большая дырка, то латка ну или сварка.

— А если диск помнется?

— Можно прокатать.

— Понял.

К чему вообще этот разговор? Пока говорили, он не разу не кинул на меня взгляд. У меня ощущение, будто он развел меня. Словно и не нужен был ему этот разговор. Словно и так все понимал. Он с детства ковыряется в своих машинах. Чуть что, у отца выуживает любую мелочь. Этот ребенок больше понимает, чем тот, который только сел за руль авто.

На миг задумавшись, обводил его болезненное лицо взглядом, а после потерянно выдавил:

— Ты к себе пойдешь?

— Нет.

Я все больше осознавал, что разговор был уловкой. И я купился. Может потому-что хотел? Тебе явно хорошо, что он сейчас рядом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Снова кинул на него недоуменный взгляд. Нет, он серьезно решил взять бразды правления в свои руки?

«Тим, он повел себя намного мудрее, тебя. Пора прекращать это бессмысленное противостояние…»

* * * * *

Тимуру — 13 лет. Казахстан. 2003 год.

Заспанный плелся, чтобы умыться и рвануть с Михой на школьный стадион. С пацанами договорились сегодня сыграть в футбол. И спрашивается, какого черта с утра пораньше? Лето! Последние дни каникул перед школой!

Резко остановился, услышав доносящиеся голоса родителей с кухни. Нахмурился от жалостливого плача мамы. Посмотрел на свои руки, которые моментально покрыл табун мурашек от этого пробирающего звука. Ненавидел её слез. Словно сердце выдирают с ошметками. Вся кровь прилила к голове от их разговора с отцом.

— Божеее… боооже… — старалась тихо плакать, но она ведь не знала, что я за углом и все слышу. И эти ноты… отчаянные… горестные. Что блять произошло?

— Люции, тшшш… Хорошая моя, ну ты чего…? Это сон, просто сон… — сузил глаза. Что-то не верится, что мама, будет так из-за какого-то сна плакать. Никогда не замечал за ней такого.

— Мар… Господи, как же это было страшно… Как мне было холодно… Я словно не во сне умерла, а на яву. — и снова дикий плач. Сглотнул тяжелый комок в горле.

— Любииимая… — звук частых и мелких поцелуев раздавался неподалеку.

— Все… Все… ты проснулась. Я рядом… это был всего лишь дурной сон. Мы все рядом… рядом друг с другом.

— Я… Я умоляю тебя… Давай завяжем с гонками. Я понимаю, что мы от этого получаем большой доход… Но Мар… Этот сон… Он как на яву… считай меня помешанной психопаткой, но я боюсь за наших мальчиков. А Тим… Тим…

— Все, все… Люци, разбудишь детей. Тимур, мне потом поднадает из-за тебя. Подумает, что обижаю. Он у нас уже совсем взрослый стал…

— Ты слышишь? — заикаясь и захлебываясь в слезах — Слышишь, что я тебе говорю? Дети наши могут одни остаться! Что с ними будет, ты хоть представляешь? С нашими мальчиками?! С моими любимыми малышами.

— Так! Хватит! — грозно пробасил отец. Он очень спокойный. Если не считать его стиль вождения на трассе. И вот эти незнакомые ноты в его голосе, вызывают мандраж… недоумение… Даже на секунду показалось, что и не отец вовсе.

— Ну ты…

— Я сказал, прекратила! Это сон! Ничего больше. Не ищи в этом смысл или определение! Мы все рядом. Дети в комнатах и всё с ними прекрасно. Просто подсознание с тобой сыграло в злую шутку, подкинуло страх. Любимая, прекрати панику. Ты ведь до этого момента о таких вещах и не задумывалась никогда.

— Но, когда я это своими глазами увидела… Это не просто сон, это предчувствие. Плохое… очень… А больше всего… больше всего… за Тимура… Я не знаю, как это объяснить. Но у меня материнское сердце чует беду. Оно чувствует, что моим детям будет плохо! А я этому не позволю быть! Не позволю случится! — храбрилась весь разговор, но высказавшись, трогательно расплакалась.

Ну мама… как напридумывает себе. Но почему-то, от ее каждого слова чувствовался липкий страх на языке. Не выдержав, пошел к ним, обнаруживая себя. Родители сидели на полу, обнимаясь. Мама сидела между разведенными ногами отца, приобнимая его за шею, а он ее по-собственнически за талию прижимал к себе. Увидев меня зашедшего на кухню, мама начала быстро стирать дорожки слез.

— Мам?! Ну ты чего расклеилась? — сел к ним на пол и обнял её.

Хотел тем самым выразить свою любовь и поддержку. Они не привыкли к ней… не привыкли к моим проявлениям эмоций, но когда вот она в таком состояние, я просто не мог пройти мимо. Даже если эти слезы надуманные. Она моя частичка. От одной ее слезы, хочется удавиться.

— Прости сынок, я тебя разбудила?