Беседа

Все это, конечно, неверно. И это с неотразимой убедительностью доказывает очень хороший поэт Расул Гамзатов^[10].

Главное достоинство его лирики в том, что она в первую очередь энергична. Какое бы стихотворение вы ни прочли в его последней книге, в нем обязательно присутствует активно действующий человек.

У Расула Гамзатова много здорового, свежего юмора. Это юмор не развлекательный, не снижающий лирического накала стихотворения, а, наоборот, повышающий его. Юмор входит в стихи Гамзатова, как молибден входит в сталь. Для примера прочтем и разберем «Стихи о времени» в очень хорошем переводе Гребнева. Они начинаются так:

Летит по бездорожью, по дороге,

Минуя рубежи веков и стран,

Скакун неукротимый быстроногий,

И нет на нем узды и нет стремян.

Ему, как дорогому гостю «здравствуй!»,

Мы говорим с улыбкой на губах,

 Себя вопросом мучая не часто:

«Он или мы, кто у кого в гостях?»

Добрая улыбка поэта чувствуется в строках, которые другой, менее даровитый автор написал бы «всерьез», сокрушаясь о том, что вот время идет и человек от этого не молодеет. И в другом стихотворении из этого же небольшого цикла:

Ты спешишь. На деревьях желтеет листва.

Хлещут ливни, мутнеют потоки.

И неделю смололи твои жернова,

Я неделю писал эти строки.

Слушай, чертова мельница, короток путь,

Что дано совершить человеку.

Поломать тебя, ось твою, что ли, согнуть.

Перекрыть бесноватую реку?

Здесь во всю свою мощь пробивается энергия, о которой я говорил выше. В теле стиха переливаются бицепсы, задумчивость не переходит в раздумчивость, возбужденность не превращается в экзальтацию. И заканчивается цикл:

Часы идут, и тикают, и бьют…

Что сделал ты, прислушиваясь к бою?

Или пришлось вести им счет минут,

Бессмысленно растраченных тобою?!

Много, очень много хороших стихов в этой книге. Естественно, что я не могу их все процитировать в коротком отзыве.

Прочтя книгу Расула Гамзатова, я обнаружил одно отличное качество поэта: в каждом его стихотворении пружинит мысль, ни одно из них не бездумно, ни одно из них не написано потому только, что у автора появилось желание рифмовать.

То, что я написал об этой книге, не рецензия. Это рекомендация. Горячо рекомендую читателю: прочтите последнюю книгу стихов Расула Гамзатова. Это очень хороший, настоящий, интересный поэт!

1955

ИЗ ВЫСТУПЛЕНИЯ НА ПЛЕНУМЕ МОСП

…Я буду говорить о том, что меня волнует и о чем мы мало говорим, когда собираемся вместе.

…У нас немного потребительское отношение к поэзии. Вот сегодня где-то происходит «то-то», а завтра в другом месте — другое, и мы спрашиваем: «Поэт, где твой отклик»? Но ведь бывают разные люди. Маяковский откликался мгновенно. А я не могу, не умею.

Однажды Маяковский встретил меня и говорит:

— Я читал ваши стихи в «Известиях». Это гадость. Вы не умеете писать агиток. И не пишите! Я умею — я пишу!

…Мы требуем положительного героя везде и во что бы то ни стало. Но вот Гоголь написал «Ревизора» против взяточников. Прошло сто с лишним лет. Как мы оценим конкретную пользу «Ревизора» или «Мертвых душ»? Ведь там нет ни одного положительного героя! Так неужели Гоголь любил Россию меньше нас с вами?!

Значит, и со знаком минус можно писать большие произведения. Это моя точка зрения. И я хотел о ней сказать.

Я пишу пьесу. Какова моя задача или, вернее, сверхзадача? Я хочу, чтобы зритель, уйдя из театра, стал на полногтя лучше. Если слепить каждые полногтя, то в общей массе это лучшее достигнет немалой величины.

…Вот Москва — святое для нас место. В Москву можно приехать из Архангельска и из Харькова, то есть существуют совершенно разные подъезды к одной и той же цели. В поэзии, как и в жизни.

Я себе представляю дело так: заседает правительство, говорят — у нас в Союзе столько-то миллионов пенсионеров, обдумывают — как сделать, чтобы они жили лучше? Выступает министр финансов, говорит: «Это дело трудное, нужны миллиарды!»

Я художник. Но я не вижу ни миллионов, ни миллиардов. Я вижу одну нашу уборщицу, которая весьма довольна, что получает сейчас 300 рублей вместо прежних 215. От нее я иду к общему.

Вы понимаете, насколько это разные подходы. Я не могу представить себе трех миллионов жаждущих, если не вижу конкретно трех из них. Мне необходимо видеть трех из трех миллионов!

…Если лимонад притворяется шампанским, я все равно от него не хмелею. Как часто это бывает у нас в поэзии! Когда встречаешь знакомого, спрашиваешь: «Как твоя жизнь?» А художник, встречая художника, должен спрашивать: «Как твоя бессонница?» Я так люблю, когда художник — нервный, восприимчивый, острый!

…У нас говорят — «отряд советских поэтов». А поэт — это командир отряда. Он ведет читателей за собой. А если наш Союз писателей — отряд, ну, ладно, пойду в президиум заседания — постою на часах и уйду… Настоящий художник — не рядовой в отряде. Я хочу, чтобы мы по-серьезному определяли роль писателя.

…Когда поэт сам про себя говорит: «Я пишу на пользу Отчизне», мне странно слушать эту нескромность. Ты должен быть до краев наполнен любовью, не подозревая этого. Тогда получатся стихи. Иначе они не получаются!