Беседа с интересным человеком (Разговор с экстремистом)

А вот как только город захватывается каким-то крупным феодалом и присоединяется к крупному хозяйству последнего (оно же «государство»), жители такого города теряют своё гражданство. И из граждан превращаются в подданных упомянутого феодала. Потому, что они обязаны платить последнему дань, вместо добровольной десятины на общак, которую они платили, пока были гражданами — полноправными хозяевами-государями своих личных хозяйств и дольщиками в городском общаке. А теперь они более не государи. И не хозяева. И даже не человеки и не люди.

Государь, хозяин, и человек теперь только один — верховный властитель. Это он всё ещё может сидеть за одним столом с другими людьми — другими государями-суверенами, побрякивая своей нелицензированной саблей, которой он владеет по праву самодержца. А вы с людьми за одним столом сидеть более не можете.

И сабля вам теперь положена, только в случае если вы устроитесь кавалеристом или на офицерскую должность в войско верховного властителя и никак не иначе. Ну, в крайнем случае, если за какие-то особые подвиги (во славу вашего же поработителя) вас пожалуют в наследственные дворяне, тогда и саблю позволят носить тоже. Но это только если вы будете себя хорошо вести — а иначе саблю отберут, или даже демонстративно сломают у вас над головой, обозначив тем самым, что вы из холопа-дворянина опускаетесь до уровня холопа-черни.

И дочь свою замуж за вас более люди не выдадут. Дочери суверенов выдаются только за суверенов. А вы обойдётесь и холопкой-женичиной. Причём не более чем одной.

Да и город-то бывший ваш теперь уже, на самом деле, вовсе не «город». А всего лишь «населённый пункт типа город». Ведь «городом» является общинное хозяйство граждан, огороженное стеной. Отсюда, собственно, и название. А при захвате города иными властителями, первое, что они заставляют сделать — это срыть либо разрушить городские стены. А если даже и решат оставить оные по каким-то причинам, то уж, по меньшей мере, запретят запирать ворота. На самом деле, та старинная церемония сдачи ключей от городских ворот новому повелителю имеет весьма конкретный смысл: горожане, они же «граждане», с этого момента теряют контроль над своей оградой. Так что какой-уж там «город» — просто крупный населённый пункт в крупном хозяйстве государя.

Так вот, «гражданство» в настоящий момент есть только в Швейцарии. Хотя там уже давно нет многожёнства (спасибо новейшей католической интерпретации т. н. «нового» завета, которому уже 2000 лет), Швейцария — это последняя на земном шарике страна, которая не является «государством» с формальной точки зрения. Хотя, может быть, есть ещё одна подобная страна — Афганистан; по крайней мере, до появления в нём советских войск и про-саудовского Талибана. В Швейцарии нет никакого «государя» и, главное, никогда и не было. И «республики» там тоже нет никакой. И даже «главы государства» в Швейцарии нет. Да и быть не может. Потому, что Швейцария — это именно «страна», а вовсе не «государство». В Швейцарии до сих пор прямая демократия — точно такая же, как на сходняке у воров. Или как на джирге у пуштунов.

Швейцария — это не «государство», а «конфедерация», то есть «союз», «содружество». Она состоит из т. н. «кантонов». Но и каждый отдельный кантон сам по себе тоже не является «сувереном», равно как и «государством» (что суть одно и то же). Он является просто общиной, т. е. объединением вольных людей на какой-то основе. Неудивительно поэтому, что швейцарцы все ещё отвечают за базар — на манер воров, и имеют понятие «чести» (а то думаете, почему так славятся швейцарские банки? как раз поэтому). И неудивительно, что швейцарцы имеют в личном распоряжении любое оружие, вплоть до пулемётов, и что ходить без кинжала у них, точно так же как и у чеченцев и воров, есть «не по понятиям».

Если швейцарец ещё может придти без кинжала в офис или на фабрику, то вот в гости он придёт обязательно с кинжалом. То, что суверену положено ходить в гости при личном оружии, людям до сих пор известно.