Беседы

Фома же, один из двенадцати, называемый Близнец, не был тут с ними, когда приходил Иисус. Другие ученики сказали ему: мы видели Господа. Но он сказал им: если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю. "Близнец" - не прозвище Фомы, а значение его имени в еврейском языке. Может быть, ему и дано это имя по таинственному и непостижимому Промыслу, дабы обозначить двойственность его души, соединение в ней сомнения и веры. Во все время его следования за Господом ни его вера, ни его сомнение нигде особо не выделяются. Однажды проявил он свою личную храбрость и преданность Господу, и притом по недопониманию. Это было, когда они узнали о смерти Лазаря и Господь призвал Своих учеников: пойдем к нему. Фома понял это так, как если бы Господь звал их на смерть, ибо не разумел еще, что у Господа живаго нет мертвых, и не мог духом прозреть намерение Христово воскресить Лазаря. Вот как пишет Евангелист: Тогда Фома, иначе называемый Близнец, сказал ученикам: пойдем и мы умрем с Ним (Ин.11:16). И хотя слова сии сказаны по недопониманию, все же они характеризуют сердце храброе и преданное. Тогда Фома был свидетелем воскрешения Лазаря, как в другом случае он был свидетелем воскрешения сына наинской вдовы. При воскрешении дочери Иаира он, правда, не присутствовал лично в комнате умершей, куда были позваны лишь три верховных апостола; но, впрочем, все же нигде не говорится, что он усомнился в этом дивном деле Господнем. Наконец, он был свидетелем всех величайших чудес Христовых в течение нескольких лет. Он знал Христово предсказание о Его Воскресении в третий день. Ныне он узнал от десяти своих товарищей, что живый Господь явился им и показал раны Свои. Он слышал, что Петр и Иоанн нашли гроб пустым. То же самое он мог слышать и от жен-мироносиц. Он слышал, что Мария Магдалина видела воскресшего Господа и говорила с Ним. И еще он слышал, что двое из учеников в тот день шли с Ним, живым, в Эммаус. Все это Фома слышал и знал, но всему этому Фома не верил. А не верил он всему этому потому, что сам лично не видел Воскресшего. Его неверие доходит до того, что он заявляет: он не поверит даже собственным глазам, если увидит Его, пока руками не прикоснется к ранам Его. Воистину, рассуждая по-человечески, необыкновенная и непонятная жестоковыйность и упорство в неверии! Но кто может постичь, как выглядит сие, если взирать с точки зрения Божественного Домостроительства? Ибо и сила веры зависит от благодати Божией. Кто может постичь таинственные глубины Божия Промысла? Кто может сказать, кто же скажет, что Бог Промыслитель не хотел здесь неверие Фомы использовать для веры многих? Во всяком случае, здесь были ясно явлены две вещи: страшная поврежденность человеческой природы, показавшая себя в упорном неверии одного из апостолов, у которого были бесчисленные основания верить; и изобилие Божией мудрости и Божией любви. По чистоте и святости Своей Бог не пользуется злом для блага и не использует худых средств для достижения благих целей; но по мудрости и любви Своей к людям Он исправляет наши худые пути и обращает их ко благу.

Фома зарекается верить, пока не вложит перста своего в раны от гвоздей и не вложит руки своей в ребра Христовы. Несомненно, он говорит так потому, что товарищи рассказали ему: Сам Господь показал им раны Свои на руках и ногах и под ребрами. Но, се, преблагий Господь грядет уверить неверующего Фому: