Беседы

В последние годы стало заметно, как российские СМИ формируют образ врага. Сначала это была Польша, потом Грузия, а в последнее время — США. Возможно, это делается для того, чтобы поднять национальный дух, угодить соотечественникам, показать сильную власть, и одновременно затушевать наши собственные проблемы. Это очень опасный путь, который связан с более широкой проблемой. Сейчас много говорят о нарастающем конфликте между христианским и исламским миром, о возможном столкновении цивилизаций. Противостояние христианского мира миру ислама очень опасно для человечества, поэтому нужно налаживать диалог культур. Хотя на эту тему неоднократно проводились конференции, встречи, круглые столы — все это разговоры в узком кругу интеллектуалов. Можно сколько угодно заниматься интеллектуальными играми, но при помощи игр эту проблему не решить. А вот СМИ могли бы внести позитивный вклад в дело разрушения негативных стереотипов.

— Как Вы думаете, возродится ли русская экономическая мысль — или она закончилась на Богданове и Кондратьеве и в области теории нам никогда уже не догнать Запад?

— Я упоминал, что читаю лекции по истории русской экономической мысли в Плехановской академии. Цикл, рассчитанный на два года, завершится лекцией о Богданове. А потом на основе лекционного материала я, может быть, издам книжку. Среди русских экономистов были уникальные люди.

— Кто Вами особенно любим?

— Возьмите Туган-Барановского. Интереснейшая фигура. Его труды переводили во Франции, в Англии, Германии, Италии, Соединенных Штатах, Японии, Израиле и других странах. Наш Институт экономики и Вольное экономическое общество в 1970 г. провели конференцию, посвященную истории российской экономической мысли, на которой констатировали формирование в России школы экономической мысли. Эта школа существовала с последней четверти XIX в. до 1929 г., когда она была уничтожена. Уже тогда в своем докладе я поставил вопрос: возможно ли возрождение российской школы экономической мысли? Вопрос, на который тогда не было ответа, потому что мы переживали период застоя, догматизма, серости в науке. Были какие-то проблески. Но когда Варга написал книжку, то ему устроили разгром в Институте экономики за антимарксистские взгляды. Институт мировой экономики был закрыт и влился в наш институт. У отдельных советских ученых были интересные идеи, но в целом уровень экономической теории резко упал.

В тот период, когда я был членом Правительства Рыжкова, в стране резко понизился статус экономической науки, в нее не верили.

— В последние годы существования СССР Вы, по сути, руководили экономическими реформами. Как Вы воспринимали масс-медиа, которые тогда много сделали для того, чтобы страна раскачалась, а затем и развалилась? Ведь у Вас в руках были рычаги власти, однако оказалось, что диссидентские СМИ сильнее даже этого огромного бюрократического монстра.

— Я не раз встречался с представителями средств массовой информации. Было одно телевизионное интервью, во время которого журналист задал мне вопрос: «Что Вы можете пожелать средствам массовой информации?» Я ответил: «Не мешайте». У нас был конкретный план, была разработана стратегия, которую рассмотрела Всесоюзная конференция в ноябре 1989 г. Тогда остро критиковали административно-командную систему, считая ее порождением советского строя. Я выступал с докладом, где цитировал Чупрова, в конце XIX в. писавшего, что административный строй пагубно сказывается на России и лишает ее всяких преимуществ, губит на корню живые ростки нового. Но в последние годы пребывания Горбачева у власти резко возросла оппозиция, выдвинувшая лозунг: «Скинуть Правительство Рыжкова!» И для достижения этой цели использовались любые средства.

— Кто, с Вашей точки зрения, оказывает более сильное воздействие на принятие решений — экспертное сообщество РАН или средства массовой информации? А может, ни те ни другие?