Беседы

А чтобы добиться этого, нужно принять не мало и не преуспеть в не малом. Ты не можешь и консульства хотеть и этого, и землевладением быть серьезно занятым и этим, и о молоденьких рабах заботиться и о самом себе. Но если ты хочешь чего-то чужого, твое – потеряно. Такова природа этого дела: даром ничего не бывает. И что удивительного? Если ты хочешь стать консулом, то ты должен ночей не спать, носиться в беготне, целовать руки, томиться у чужих порогов, многое говорить, а многое и делать недостойное свободного, подарки посылать многим, гостинцы каждый день некоторым. И что получается? Двенадцать связок прутьев 621, трижды или четырежды восседать на председательском возвышении, давать цирковые игры, делать раздачи. Или пусть кто-нибудь покажет мне, что, кроме этого. Так ради неподверженности страстям, ради невозмутимости, ради того, чтобы спать, когда спишь, бодрствовать, когда бодрствуешь, не страшиться ничего, не беспокоиться ни о чем, ты нисколько не хочешь потратить, нисколько потрудиться? Но если у тебя, занятого этим, что-то окажется потеряно или потрачено плохо, или другому достанется то, что должно было достаться тебе, ты сразу станешь терзаться из-за происшедшего? Не станешь ли ты сопоставлять, что вместо чего ты получаешь, сколько стоящее вместо сколько стоящего? Но ты хочешь получить такое великое даром? И как ты можешь? Дело делу рознь. Ты не можешь и об относящемся к внешнему миру с успехом заботиться и о своей верховной части души. А если ты хочешь то, оставь это. Иначе у тебя не будет ни этого, ни того, поскольку тебя будет отвлекать и это от того и то от этого. Если ты хочешь это, ты должен оставить то. Прольется масло, пропадет утваришка, но я буду неподверженным страстям. Пожар будет в мое отсутствие и пропадут книги, но я буду пользоваться представлениями в соответствии с природой. Но вот мне нечего будет есть. Если я такой несчастный, пристанью будет умереть. А это пристань всех, смерть, это – убежище. Поэтому никакое положение в жизни не бывает тяжелым. Когда хочешь, ушел, и вот не задыхаешься от дыма 622. Так что же ты беспокоишься, что ночей не спишь? Разве ты не сообразишь сразу, где твое благо и зло, и не будешь говорить: «И то и другое зависит от меня. Ни этого никто отнять у меня не может, ни в то ввергнуть против моей воли. Так что же я не храплю себе, завалившись? Мое – в безопасном положении. Что касается чужого, пусть каждый смотрит сам, как у кого будет складываться, как будет дано от имеющего власть над тем. Кто я такой, что хочу иметь его вот так или вот этак? Да разве мне дан выбор в том? Да разве меня кто-то сделал управителем того? Мне достаточно того, над чем я имею власть. Вот это я должен устроить наилучшим образом, а что касается всего остального, – как будет угодно господину над тем»?

Разве кто-нибудь, имея все это перед глазами, ночей не спит, да ворочается туда сюда? 623 Чего желая или по чему тоскуя? По Патроклу, или по Антилоху, или по Менелаю? 624 Когда же считал он бессмертным кого-то из друзей? Когда же не имел он перед глазами, что завтра или послезавтра должен или сам он умереть или тот? «Да, – говорит, – но я думал, что он переживет меня и вырастит моего сына 625». Потому что ты был глупец и думал то, что неясно. Так что же гы не винишь самого себя, но сидишь и плачешь, как девчонки? «Но он подавал мне есть 626». Потому что он жил, глупец ты, а теперь не может. Но тебе будет подавать Автомедонт. А если и Автомедонт умрет, найдешь другого. А если тот горшок, в котором варилось для тебя мясо 627, разобьется, ты с голоду должен умереть, оттого что у тебя нет привычного для тебя горшка? Разве не посылаешь ты покупать другой, новый?

Горше зло я иное

говорит, -

едва ль испытаю 628

В этом, значит, для тебя зло? И вот вместо того, чтобы устранить его, ты винишь свою мать за то, что она не предсказала тебе его 629, так что с тех пор пребываешь в мучениях? Как вы думаете, не намеренно ли сочинил все это Гомер, чтобы мы увидели, что благороднейшим, сильнейшим, богатейшим, красивейшим, когда у них нет должных мнений, ничто не мешает быть несчастнейшими и злополучнейшими?

11. О чистоплотности