Прежде чем перейти к выяснению великого для нас значения факта Воскресения Христова, небесполезно заняться возражениями этих скептиков и, разобрав, по крайней мере, самые ходовые из них, расчистить почву от мусора произвольных измышлений и устранить возможные сомнения.
Так прежде всего, говорят, что воскресение Христово нельзя понимать в том самом смысле, в каком понимает христианская церковь. Такое понимание предполагает смерть. Между тем, можно думать, что Христос на кресте не умер. Он только впал в глубокий обморок, от которого потом очнулся в прохладной пещере.
"Ну, и что же дальше?"— спросим мы. Дальше, очевидно, надо предположить (опять только предположить, не имея никакого основания в евангельском тексте), что Христос встал со Своего ложа, отвалил громадный камень от дверей гроба и ушел из пещеры... И это с пробитыми насквозь ногами и руками! Возможно ли это! К этому следует еще прибавить, что в тот же день, как повествует святой Лука, Господь вместе с двумя учениками совершил путешествие в селение Эммаус, отстоявшее от Иерусалима на 60 стадий (около 12 верст). Все это до такой степени невозможна, что предположение об обмороке Господа сводится на степень самой нелепой выдумки. "Человек с пробитыми ногами, — пишет профессор, доктор медицины А. Шистов, — не только не мог бы пройти на третий день до Эммауса, но, с медицинской точки зрения, он не мог бы стоять на ногах раньше месяца после снятия его с креста" (А. Шистов. Мысли о Богочеловеке).
Кроме того, как справедливо замечают сами рационалисты, несчастный страдалец, полуживой, с трудом выползший из гробницы, нуждающийся в самом внимательном уходе и затем все-таки скончавшийся, не мог бы произвести на учеников впечатления торжествующего победителя над смертью и могилою.
Наконец, одна подробность, отмеченная святым Иоанном, очевидцем последних минут жизни Спасителя, не оставляет никакого сомнения в действительной смерти Иисуса Христа. Воины, придя к Иисусу и увидев Его умершим, — повествует апостол Иоанн, —
Та выразительность, с которою Иоанн подчеркивает истинность своего свидетельства, не позволяет в нем сомневаться, а на указанный им факт древние отцы Церкви всегда ссылались в своей полемике с еретиками-докетами, признававшими смерть Христа только мнимой. Дело в том, что, как можно судить на основании слов евангелиста, удар копья, очевидно, разорвал предсердие, откуда вытекшая кровь оказалась смешанной с серозной жидкостью, — симптом несомненной смерти, как утверждают многие медики. Ввиду нелепости рассмотренной теории раздаются другие голоса: да, Христос, умер на кресте.. В этом не может быть никакого сомнения. Но можно думать, что Он не воскрес, что вскоре после Его смерти похитили тело Его, и затем распущен был ложный слух о Его воскресении. Ведь недаром первосвященники утверждали это (Мф. XXVIII, 13-15).
Но кто же мог похитить тело Спасителя? Книжники? Первосвященники? Фарисеи? Не может быть, потому что при первом известии о мнимом воскресении Христа они, как заинтересованные в подавлении подобного рода слухов, показали бы всем Его труп и этим, бесспорно, положили бы конец всяким толкам, всяким слухам и предположениям. Это во-первых. Во-вторых, из Евангелия от Матфея видно, что первосвященники и книжники даже боялись подозрения на свой счет в этом деле.
Может быть, воины римской стражи похитили Спасителя? Нет, и этого нельзя сказать. Они, прежде всего, совсем не были заинтересованы в этом деле. А затем при той железной дисциплине, которая царила в римских войсках, при той страшной ответственности, какой подвергались воины в данном случае, они никогда не решились бы на столь опасное и рискованное предприятие.
Остается, следовательно, признать, что сами ученики Христа похитили Тело своего Учителя и потом распространили слух о Его воскресении.
Но если этого не могли сделать ни первосвященники, ни воины, то апостолы тем более не могли отважиться на это. Люди, объятые страхом и ужасом, трусливо скрывшиеся из Гефсимании, ни в каком случае не могли через несколько часов, среди ночи, на глазах римской стражи проникнуть в глубь пещеры и похитить Пречистое Тело Христа Спасителя, да еще находясь в состоянии душевного и телесного изнеможения.