Беседы о бионике

Чем же все-таки отличается мозг дельфина от мозга человека, так ли он "хорош", как и человеческий? На этот вопрос дал ответ Питер Морган, коллега доктора Лилли, после того, как он с группой ученых провел в Гарвардском медицинском училище исследования мозга шести длиннорылых дельфинов. Вот что он ответил.

"...Хорош — это не очень четкий термин. Существуют определенные нормы, по которым мы оцениваем качество мозга. По многим из этих "норм" дельфины весьма успешно соперничают с человеком. Возьмем, например, кору головного мозга, т. е. часть мозга, несущую функции памяти и мышления. Чтобы охарактеризовать ее "качество", можно, например, спросить, насколько сложны извилины. Кора головного мозга дельфина насчитывает по крайней мере вдвое больше складок, или извилин, чем кора мозга человека.

Или же можно задать вопрос: а сколько клеток насчитывается в различных частях коры головного мозга?

У дельфина их примерно вдвое больше, чем у человека. Другим критерием служит то, что мы называем "сложностью" коры головного мозга. У крысы или кролика имеется 4 клеточных слоя на различных участках коры, у человека и обезьяны их 6, такое же число и у дельфинов".

Итак, дельфин обладает большим, сложным и высокоразвитым мозгом. Означает ли это наличие разума? Для ответа на этот вопрос ученые ряда стран ставят многочисленные опыты.

Ярвис Бастиан, психолог из Калифорнийского университета, учил двух длиннорылых дельфинов Буза, самца, и Дорис, самку, сложной игре. Перед каждым из них под водой были укреплены по два рычага: один справа, другой слева. Бастиан давал животным сигнал с помощью автомобильной фары: длительное свечение означало приказ: "Нажми правый рычаг", тогда как молниеносная вспышка требовала нажатия левого. Дельфины нажимали на рычаг клювом. Оба дельфина быстро уяснили разницу между длительным световым сигналом и вспышкой, между правой и левой сторонами.

Затем Бастиан усложнил упражнение. Когда включали свет, Дорис должна была ждать. Если она устремлялась за наградой первой, она не получала рыбы. И лишь после того, как Буз нажимал на свой рычаг, наступала ее очередь. И снова дельфины успешно справлялись с заданием. Наконец, последнее упражнение. Бастиан разделил дельфинов, установив в бассейне перегородку между ними. Они могли слышать друг друга под водой, но лишь Дорис была видна фара. Когда Бастиан включал свет, Дорис располагалась перед своими рычагами и вежливо ожидала, как ее учили. В то же время она разражалась потоком звуков — и каким-то образом, не видя подругу за перегородкой, Буз узнавал, какой рычаг он должен нажать. Подсказывала ли она ему? Или же он догадывался по каким-то трудноуловимым признакам, ускользавшим от Бастиана. Если верно второе предположение, то Буз, несомненно, отличался исключительной сообразительностью, так как, по утверждению экспериментатора, он в десятках случаев действовал безошибочно.

Не менее интересный эксперимент был поставлен в лаборатории Джона Лилли[18]. Специальный электрод, по которому поступает слабый электрический ток, вводился в определенные участки мозга обезьяны и дельфина. Поступление сигнала вызывало у животных ощущение удовольствия, для этого нужно было только нажать кнопку прибора. Если обезьяны улавливали связь между нажатием кнопки и удовольствием примерно через 20 сеансов, то дельфины понимали это тотчас же или после одной-двух попыток!