Беседы о Книге Иова. Почему страдает праведник?

Иов всех троих друзей, его обличавших, ответно обличил в жестокости, в немилосердии, в том, что они «неправо мыслят» о Боге: во-первых, пытаясь втиснуть Его Божественные атрибуты в прокрустово ложе своих теорий, и, во-вторых, уничижая и обвиняя самого Иова. Софар считает позором такое обличение: его, беспорочно рассуждающего, совершенно безупречного в мышлении человека вдруг назвали грешником! И он отвечает: «… дух разумения моего ответит за меня». Что такое «дух разумения»? Буквально ר1ח מבינתי <ру́ах мибинати́> – «дух от моего понимания». Мы уже сказали, что на разумении и логическом мышлении (связанном с понятием בינה <бина́> – «разум») Софар основывает всё. Надо сказать, что древнееврейское בינה <бина́> восходит к глаголу בנה <бана́> – «строить»; а строящий, конструирующий разум – это не разум, получающий откровение свыше, а разум анализирующий и синтезирующий. Значит, под «духом моего понимания» подразумевается всеобъясняющая теория Софара, опираясь на которую он якобы может опровергнуть любые возражения Иова; как утверждает Софар, сам дух его теории, его учения спасителен.

Далее он переходит к обвинениям праведника, подобным тем, которые предъявляли уже и Елифаз, и Вилдад. Правда, он не говорит во втором лице: мол, ты такой-то, ты делал то-то, ты виноват в том-то – нет, он приводит в качестве примера многих нечестивцев, их грехи и преступления – и косвенно как бы отождествляет с ними Иова. Каждый из нас может вспомнить, что, имея дело с людьми, склонными к исключительно рациональному мышлению, мы редко бывали ими оскорблены. Им всегда, во все века свойственна определенная этика общения, они стремятся не высказывать прямые, грубые обвинения в адрес собеседника. Так же точно поступает и Софар:

...

Разве не знаешь ты, что от века, – с того времени, как поставлен человек на земле, —

Веселье беззаконных кратковременно и радость лицемера мгновенна? (Иов. 20, 4–5)

Он обращается к Иову («Разве не знаешь ты…»), не называя его прямо беззаконником и лицемером, но как бы давая ему понять, что Иов и сам таков. Так вот, Софар во второй речи как раз объясняет, кто такой беззаконник и в чем его отличительные черты. В числе прочих утверждений Софара о нечестивце есть и такое:

...

Змеиный яд он сосет; умертвит его язык ехидны. (Иов. 20, 16)

– т. е. беззаконник вбирает в себя неправые представления о мире, подобные змеиному яду, которые как бы разливаются по его существу и проникают в мысли; эти-то представления и губительны («… умертвит его язык ехидны»): ведь яд, будучи впитан человеческим организмом, постепенно производит свое умерщвляющее действие.

По Софару, беззаконник есть человек, живущий вопреки разуму, тому высшему началу, которое вложено в человека Богом как главное средство не только познания, но и спасения; не прибегая к этому средству, человек пропадает. Чего же лишается беззаконник? —

...

Не видать ему ручьев, рек, текущих медом и молоком! (Иов. 20, 17)

«Реки, текущие медом и молоком» – это нечто еще более удивительное, чем «земля, текущая молоком и медом», как неоднократно называется земля обетованная в Библии. Но если такое именование земли еще можно объяснить рационалистически (земля «течет молоком», потому что там очень много стад; а «медом», поскольку в ней много пальм, производящих финиковый мед), то образ «рек, текущих медом и молоком», уже чисто фантастический – словно бы взятый из русской сказки про «молочные реки и кисельные берега». О каких же реках идет речь? Зачем пользуется таким сказочным образом такой великий рационалист, как Софар?

Чтобы понять, чего именно «не видать» беззаконнику и что это за «ручьи и реки, текущие медом и молоком», которых он лишен, обратимся к использованию подобного образа в другой библейской книге – Песни Песней:

...

Сотовый мед каплет из уст твоих, невеста; мед и молоко под языком твоим… (Песн. П. 4, 11)

«Мед и молоко под языком» – это образ голоса и слова, а «сотовый мед», который «каплет с уст», – прекрасная речь, услаждающая, подобно меду, и напояющая, подобно молоку. Следовательно, главный признак праведника – его речь, разумное слово, исходящее из его уст. Понятно, что нечестивый, будучи, по учению Софара, лишен правильного мышления, не может обладать и правильной речью, которая в то же время является и речью праведной. Поэтому «ручьи и реки, текущие молоком и медом», не могут «истекать» из его уст, поскольку речь его сумбурна, безумна и вредна как для него самого, так и для окружающих; в то же время и к его слуху не находят доступа словесные потоки «меда и молока», потому что он не вразумляется правильной и правдивой речью, ему адресованной. Вот первый признак беззаконника и безумца.