Беседы о счастье

И вопрос «Кто виноват?» тоже неправильный. Винить других — невыгодно. Раз кто-то другой виноват, значит, вы здесь ни при чем и никакой ответственности за свое положение не несете. А кто ни за что не отвечает, тот ни на что не влияет. Вам подобный расклад невыгоден: если принять его за данность, то в вашей несчастной жизни ничего не улучшить, остается только страдать. Ведь вас не произведут на свет повторно в нужном вам уголке мира, от лучших родителей! Винить себя ужасно жаль: мало вокруг неприятностей, так еще и сам в них виноват, хоть топись. Поэтому вообще не ищем виноватых — пустое это дело!

Много лет назад отец психоанализа Зигмунд Фрейд имел неосторожность заметить, что некоторые последствия детских психологических травм остаются с нами на годы и десятилетия. Народ охотно подхватил его идею насчет вредных родителей и сроднился с ней.

Я обратил внимание, что сейчас взрослеть не принято. Принято требовать от родителей, чтобы они обеспечили нам счастье длиною в жизнь. А раз счастья нет, то они во всем виноваты: недоглядели, упустили, недодали. Удобно-то как! Можно ничего не делать. Только на маму с папой обижаться по гроб жизни. Причем по гроб своей жизни, так как многие ухитряются держать обиды даже на покойных родителей! Кто-то таит обиду в сердце и стесняется ее. Кто-то носит на виду, как орден, выданный за «великие детские страдания». Он уверен в том, что окружающие должны искупить тот вред, который мама с папой ему нанесли, и требует от них любви, восхищения, уважения и шоколадный пломбир в придачу, некогда ему в зоопарке папой не купленный. По жизни такая позиция чертовски неудобна и плодит кучу проблем.

Что делать, если мама с папой вас любили не так, как вам того хотелось?

Начнем с того, что обижаются на маму с папой время от времени все. Только не все застревают в этом чувстве. И эта реакция зависит от того, каким человек родился. Иногда ребенок очень отличается от родителей по характеру. И просто не понимает, почему они поступают так, а не иначе. Замкнутая и деликатная дочка реагировала на постоянную ругань экспансивного и властного отца как на проявление его ненависти и выросла в убеждении, что не дорога ему. Ей уже за сорок, а она с грустью отмечает: «Папа ни разу не сказал, как меня любит! Я для него только ходячие неприятности». Она не понимает: отец на нее орет, так как страдает от ее беспомощности, воспитывает в ней мужество и в глубине души ждет того, что она наконец-то восстанет и прекратит ему угождать. И тогда он орать перестанет: «Дочка-то выросла!» Но все равно не скажет, что любит, — не умеет!

Иногда люди рождаются с большим запасом природной злости. Они не «плохие». Просто первая реакция у них на всякое противодействие — разозлиться. А вторая — спрятать злость и показать обидчику, какой он гад. Для этой категории людей типично с раннего детства обижаться не только на родителей, но и на всех окружающих.