Беседы о счастье

Ваши родственники похожи на стаю койотов? Найдите себе приятных друзей. Они нам не выдаются по факту рождения, а выбираются и часто оказываются ближе, чем братья и сестры. Или подыщите единомышленников для полета интеллекта и фантазии — без особой эмоциональной близости. Ваши родственники милы, но все в них вас раздражает? Что ж, мы разные, и не все хорошее нам подходит. Вполне вероятно, что вас не радует общение с толпой родни в силу склада вашей личности. Одиночка, интроверт и мизантроп будет счастлив среди родни не более получаса. А потом люди начнут его раздражать. Если вы любите одиночество, то не ищите радость в родственном общении — там для вас ее нет. Она для вас заключается в чем-то ином — да хоть в производственных успехах и коллегиальных отношениях.

Черная-черная глобальная зависть, или Кто такая Мелани Кляйн

Мелани Кляйн (1882–1960) называли «бабушкой психоанализа». Она прожила внешне благополучную, внутреннее очень трагичную жизнь, которую превратила в материал для научного исследования и создала одну из основных теорий современного психоанализа — зависть и благодарность как две движущие силы человеческого развития. Я остановлюсь на ее открытии, потому что оно менее популярно, чем, например, эдипов комплекс Фрейда, но не менее значимо в нашей жизни.

Мелани рано потеряла отца и любимого брата, потом вышла замуж за известного инженера, родила троих детей. И после каждых родов впадала в тяжелую депрессию, что и побудило ее сначала обратиться за помощью к психоаналитикам, а потом взяться за изучение психоанализа. Она обнаружила и доказала, что ребенок вовсе не ангелочек безмятежный и благостный от рождения, которого «поганые родители» потом усиленно неправильным воспитанием портят. Эта точка зрения популярна до сих пор — ее сторонники утверждают, что на свет появляется совершенное человеческое существо, способное только любить, а мы его корежим неумелым обращением и превращаем в нечто вредное, злобное и все в колючках. На самом деле ребенок появляется на свет с полным набором присущих человеку недостатков: он способен на ненависть, зависть, ревность и агрессию. И это нормально! Точно так же ребенок сразу умеет любить и испытывать благодарность. От воспитания зависит только то, как он будет справляться с этими чувствами и во что каждое из них обратит.

Младенец кричит вечером в постельке не только потому, что он голодный и глубоко несчастный, но и потому, что ненавидит гнусную маму, которая к нему не подходит и которую ему хочется уничтожить. А потом мама появляется у кроватки, и он испытывает к ней благодарность — все-таки не бросила! — и успокаивается. И даже учится улыбаться, чтобы с помощью улыбки выражать свое благоволение и расположение к окружающим. Задача мамы — не наказывать его за вопли, а приласкать, чтобы он понял: «Все в порядке, дорогой, хоть ты меня в своем воображении и готов был прикончить за невнимание к тебе, я тебя все равно люблю. Твое желание ничего плохого мне не сделало, мир ты не разрушил!» Мелани первая показала, что мы можем любить и ненавидеть одновременно и это вполне нормальное состояние для человека. Просто в нем нельзя надолго застревать.

Мальчик из зависти ломает чужую машинку и топчет чужой домик из песка. Но не потому, что он плохой. Способность разрушать нужна человеку так же, как и способность любить. Она позволяет ему отделить от себя ненужное — недостатки, пороки, болезненные воспоминания, скверные отношения, — уничтожить опасное и сложить из обломков тот мир, который его устраивает. Ненависть и зависть разделяют на составляющие, любовь и благодарность соединяют.

Мелани Кляйн советовала не наказывать малыша, который оторвал любимому бархатному зайчику брата ухо, а поговорить с ним и показать ему, что вы понимаете его зависть к брату, и вместе с ним исправить ситуацию — пришить зайцу ухо. Любовь — цемент, который скрепляет все. Наказание и крик: «Завидовать нехорошо! Отдай вертолет мальчику! Немедленно угости конфетой девочку!» — это путь к созданию из ребенка глубоко несчастного невротика или злого психопата.

Глобальная зависть в понимании Мелани Кляйн отличается от бытовой тем, что ее предмет заполучить для себя почти никогда нельзя. Это зависть мамы к молодой дочери, зависть отца к преуспевающему сыну, зависть одинокой бездетной женщины пятидесяти лет к многодетной младшей сестре. Глобальную кляйнианскую зависть нельзя утолить обладанием: невозможно обратить время вспять и вернуть себе молодость, завести детей в период климакса, прожить вторую жизнь лучше первой.