Беседы о сельском хозяйстве

Совершенно несравнимо воздействие на почву плуга и на металл — резца, хотя и в том, и в другом случаях мы имеем дело с одними и теми же принципами обработки материалов. Токарь твердо знает, что выйдет из-под его инструмента, пахарь далеко не столь же уверен в результатах своего труда, так как он держится лишь за одну рукоятку плуга. На другую нажимает сама Природа — полноправная участница технологического процесса, который многие тысячелетия осуществляется человеком в целях собственного пропитания.

Именно с этих позиций земледельческая техника стоит особняком в бесконечном ряду машин, созданных человеческим гением. По существу, мы не можем рассматривать изолированно один только плуг так, как это допустимо делать по отношению к токарному станку. Мы должны рассматривать его, в комплексе с той средой, которую он изменяет и с которой он составляет единую систему.

Система эта состоит из пас, нашей технологии сельскохозяйственного производства с его машинами, возделываемых растений и солнца. Продуктивность системы определяется продуктивностью фотосинтеза, коэффициент полезного действия которого чрезвычайно мал. Отсюда и малость отдачи процесса дополнительных энерговливаний в сельскохозяйственное производство.

Но это не все.

Характер функционирования системы растение — солнце определяет и характер сельскохозяйственной техники. Так, поскольку система работает не круглый год, а сезонно, постольку точно так же работает и техника. Токарный станок может работать круглосуточно, домну нельзя останавливать и на минутный отдых; плуг, сеялка, культиватор или комбайн работают от нескольких дней до нескольких недель в году. А это значит, что «лошадиные силы» только числятся за механизатором. Более 90 процентов времени своей службы они стоят без движения.

И наконец, «размазанность» сельскохозяйственной техники, ее «невидность» среди бескрайних полей, от которой эта самая тишина во ржи… Техника сельского хозяйства не может концентрироваться в пространстве и времени, как это умеет делать индустриальная техника. И это тоже снижает ее отдачу.

До появления сложных сельскохозяйственных машин уборка урожая распадалась на две четко разграниченные фазы: полевые работы и работы на току (по В. Далю, «ток» — от «торкать», «тукать», «стучать» — место, расчищенное и «убитое», утоптанное, где молотят хлеб, «тукая» по нему цепами). В поле хлеб косили или срезали серпами, вязали в снопы и перевозили на ток, где и обмолачивали.

С появлением молотилок место обмолота иногда начали переносить с тока в поле: молотилка перемещалась от одного участка к другому, к ней подвозили снопы… Но вот 24 октября 1869 года «Санкт-Петербургские ведомости» сообщили, что «департамент земледелия и сельской промышленности выдал Власенко Андрею десятилетнюю привилегию на изобретенную им машину, которая сразу выполняет работу жнейки и молотилки…».

Зерноуборочный комбайн позволил совместить ток и поле. За сто лет своего развития он превратился в настоящий «степной лайнер» — достаточно мощный, сложный и… несовершенный.

Самые лучшие короткостебельные урожайные сорта пшениц имеют длину стебля, вдвое превышающую размеры колоса. Обычно же разница в длинах измеряется отношением 1:5, а то и 1:10. Сколько же в таком случае соломы и сколько зерна попадает в комбайн? Если считать по массе, то соломы в полтора-два раза больше (зерно тяжелее). А это приводит к тому, что минимум 50 процентов энергии комбайна затрачивается на совершенно бесполезный «обмолот» пустой соломы.

Между тем урожаи растут. Сегодня требования к производительности комбайнов в два-три раза превышают требования вчерашнего дня. Кроме того, больший урожай требует резкого сокращения потерь.

Чего только не придумали конструкторы, создавая комбайн, который бы умел убирать с поля одни колосья и оставлять стебли стоять на корню! Тут и пневмо-, и вибро-, и электроустройства, сложнейшие механизмы, мудреная автоматика. Пока все напрасно: новые машины если и работали, то давали слишком много потерь (оставались «подслеповатыми» и «видели» не все колосья). Не могли они и развить высоких скоростей. Последний порок, очевидно, органический: за большую избирательность машине приходится платить меньшей производительностью. А это значит, что жатка, скашивающая в поле все подряд, всегда будет двигаться быстрее разборчивого уборщика колосков.

А что, если отказаться от услуг комбайна? Представьте себе: хлеб в поле убирается простыми скоростными жатками. Они быстро срезают стебли, измельчают их и полученную однородную массу (она более транспортабельна, чем снопы или целые стебли) бросают в кузов автомашины или прицепа. Собранный урожай сводится на ток, где работает настоящий завод автоматизированный, электрифицированный и даже кибернетизированный. «На приколе» — не на ходу: большинство проблем автоматизации и необходимого усложнения конструкции решается проще, главное же — соблюдается принцип максимально возможной концентрации техники.