Беседы о сельском хозяйстве

В южных районах нашей страны при интенсивном орошении за одно лето люцерна успевает отрасти 3–4 раза. Это обеспечивает сбор сырой массы в 500–600 (а иногда и 1000) центнеров, которые несут в себе до двух тонн белка. А знаменитая соя при оптимальных условиях дает в Соединенных Штатах (где получают 2/3 от мирового соевого вала) всего 900 килограммов белка с той же площади. Что касается других «соперников», то их люцерна обходит еще сильнее. Оспаривать ее первенство могут лишь многолетние травы: клевер, ежа сборная, овсяница, русская тимофеевка. В начале 70-х годов норвежские агрономы добились рекордного урожая белка на одном гектаре посева травосмеси овсяницы, ежи сборной и клевера: 20,7 центнера! И это в относительно холодных условиях юго-восточной Норвегии, где для роста растения имеют максимум 200 дней в году!

В субтропических и тропических районах вегетационный период охватывает весь год. Поэтому здесь возможно круглогодовое выращивание трав, с выходом белка с гектара люцерновых посевов не менее 300 центнеров в среднем. Максимальные же урожаи, полученные индийскими исследователями, давали по 40 и даже по 50 центнеров белка с гектара ежегодно!

Правда, в тропиках люцерна уступает первенство другим культурам. Амарантус, например, в условиях Индии может дать до 70, а катран сердцелистный или прутьевидный в условиях Средней Азии — по 50–60 центнеров белка с каждого гектара! Чтобы яснее представить себе, насколько это много, сделаем следующий приблизительный расчет.

Допустим, что 1 гектар люцерны позволил собрать 400 центнеров зеленой массы. При «стандартном» содержании белка (20 процентов от веса сухого вещества) такой урожай обеспечит получение с гектара 16 центнеров белка.

Указанное количество люцерны, скормленное животным, дает возможность произвести 62 центнера молока, или 9,7 центнера говядины, или 13,6 центнера свинины, или те же 13,6 центнера курятины. В пересчете на «чистый белок» это дает соответственно 2,1; 1,8; 2,4; 2,7 центнера.

Таким образом, «белковая продуктивность животноводства» колеблется в пределах от 1,8 до 2,7 центнера белка с гектара. А непосредственно из растения мы можем получить 16 центнеров — почти в десять раз больше! Вопрос лишь в том, в какой форме получается этот белок. Если он остается внутри растительной клетки, то пользы от него для всех, кто не относится к категории жвачных, очень немного. Ну а если удалить грубую клетчатку, то полученный в чистом виде белок зеленого растения ничуть не хуже того, что заключен в мясе. Об этом свидетельствуют анализы аминокислотной композиции люцерны. По этой композиции она никак не хуже мяса.

Но не только люцерна… Когда специалисты повнимательнее изучили белки, экстрагированные из стеблей и листьев многих видов зеленых растений, то убедились, что в общем значительной разницы между ними нет. А это позволяет надеяться получать молоко, не прибегая к помощи коровы, не только из благородной люцерны, но и из всего, что зеленеет на поверхности земли, бурьяна, сорняков, ботвы и отходов, листвы кустарников и деревьев. Вопрос лишь в целесообразности использования диких растений, растущих по обочинам дорог и пустырям, да древесной листвы…

Затраты на сбор и перевозку растений, которые никто не сеял, пока еще слишком велики. Посев и уход за посевом оказываются в этом смысле более выгодными: затраты на уборку и перевозку здесь распределяются на значительно большую массу урожая. Поэтому-то многолетние травы и оказываются «чемпионами»; они дают высокий урожай, а затраты труда на их возделывание значительно ниже, чем, к примеру, на пшеничном поле. Плюс к этому — многолетние травы имеют хорошее свойство защищать почву от эрозии…

Впрочем, если состав сока зеленой травы растений примерно так же однотипен, как и состав нашей собственной крови, то так ли уж обязательно эксплуатировать культурные ландшафты… Не подумать ли о машинах, способных пожинать урожай ландшафта дикого? Ведь в этом случае мы устраняем главную серьезную опасность, которую несет с собой сельское хозяйство: оскудение природы, снижение ее многообразия.

Пока человек оставался собирателем, угрозы однообразия не существовало. В неолите люди эксплуатировали не два-три десятка, а тысячи видов растений, распределяли свое давление на огромные по численности и многообразию зоофитоценозы. В результате опасность срыва равновесия резко снижалась.

Не стоит ли человек в начале новой эпохи, которая вернет нас вновь (но уже на новом уровне) к исходной точке развития, к эксплуатации дикой природы? Создав технику сбора и утилизации зеленой массы листвы и частично стеблей трав и кустарников, деревьев и водорослей, человек мог бы достаточно интенсивно использовать сообщества растений, которые встречаются в лесу и на лугу и которые мы так упорно и долго вытесняли, заменяя монокультурой пшеницы и овса, гречихи и проса…