Беседы о Сталине

В итоге почти всех отпустил. Конечно, в местных органах и ведомствах были недовольные – это была их работа. Но Пантелеймон Кондратьевич сказал: «Решайте, по какую сторону тюремной стены вам больше нравится». Недовольные, видимо, быстро поняли, что это – не острословие, а предупреждение, и все пошло, как надо.

Когда Пономаренко докладывал об этом на Политбюро, Сталин сказал: «Передайте товарищам наше сочувствие, а поэту скажите, пусть и о тараканах не забывает. Дураков у нас ещё много».

Особенно усердствовавший в репрессиях Хрущев принял это, видимо, на свой счёт. И, встав во главе государства, мстил. В том числе за то, что дела у Пономаренко шли лучше, чем у Хрущева. И Пономаренко раньше Хрущева был назначен секретарем ЦК ВКПб. Что, конечно, очень сильно ударило по самолюбию самовлюбленного Хрущева. За что он и отомстил.

Это один из многих эпизодов работы Пономаренко в Белоруссии. До конца жизни он сохранил к Сталину самое высокое уважение. Очень его ценил, считал великим деятелем истории.

И.В. Сталин. Портрет работы Петра Толкачева.

Cемейное воспитание

Артём Фёдорович – человек редкой истинной интеллигентности, такта. Настоящий мужчина: с понятиями о чести по отношению к женщинам, родине и готовности всегда служить ей и защищать её от врагов, как уже делал и во время войны, и готов сейчас: от врагов государства. Хорошее воспитание чувствуется во всех действиях и поступках Артёма Фёдоровича. Интересно узнать, в чём заключалось воспитание в семье Сталина.

+ + +

Корр.: Какие разговоры велись в кругу семьи? При вас, детях, обсуждались происходящие в стране и мире события?

А.С.: Разговоры при нас велись в пределах допустимого и нашего понимания, а что мы не понимали, нам разъяснялось на соответствующем возрастном уровне. Никогда не было, чтобы нас гнали: «Выйдите!» Иногда мы сами понимали, что уже не время или просто надо выйти нам из-за стола. Но многие вполне серьёзные разговоры велись при нас. Иногда Сталин рассказывал мне о моём отце, с которым они дружили, говорил, что отец был настоящий сознательный большевик, никогда не колебался, не сомневался, был бесстрашный и очень стойкий, он глубоко и стратегически мыслил, понимал вопросы политики. Даже будучи в большом отрыве от страны, оказавшись в Австралии, не имея иногда прямой связи, принимал абсолютно правильные решения, которые не расходились с мнением Ленина здесь. Хотя слова «гордиться» в таких разговорах у нас не было в ходу, но, например, когда Сталин подарил мне книгу, подписал её: «Дружку моему Томику с пожеланиями ему вырасти сознательным, стойким и бесстрашным большевиком». Устно добавил: «Таким был твой отец, ты должен быть таким же». Вообще Томом меня дома звали потому, что моего отца, когда он был в Австралии, звали «большой Том».

Корр.: Каким было отношение Сталина к друзьям и детям погибших друзей?

А.С.: Да возьмите Патоличева. Отец Патоличева был командиром кавалерийской бригады Первой конной армии. Выдающимся командиром. Он погиб в бою. А сын был секретарь обкома, министр. Значит, он не забыл о Патоличеве.

Корр.: Как Сергей Яковлевич Аллилуев относился к Сталину? Изменились ли их отношения после смерти Надежды Сергеевны?