Беседы о животноводстве

Когда каравеллы Колумба достигли берегов нового континента, европейцы с удивлением обнаружили на нем огромные богатые города, мощные государства, развитое земледелие и… почти полное отсутствие скотоводства. При всем богатстве американской фауны индейцам удалось одомашнить всего два-три вида животных. А между тем в центральноамериканских прериях паслись огромные стада бизонов, пригодных для одомашнивания ничуть не меньше европейского тура. Местные же племена упорно предпочитали охоту на них пастушеским заботам. И даже в цивилизованном государстве инков основную массу мясного питания давали дикие животные, охота на которых производилась только в организованном порядке.

Строгие табу, запреты на охоту, охрана охотничьих угодий, бережное отношение к животным — черты, общие для всех охотничьих племен на всех континентах. Бессмысленное убийство миллионов бизонов в Америке, огромных стад антилоп и слонов в Африке — «заслуга» уже «вполне цивилизованного» человека. Первобытный охотник никогда не убьет больше животных, чем он может съесть, запасти впрок или в крайнем случае обменять у соседей на интересующие его предметы. Нужны были совершенно особые условия, которые заставили бы его оставить при себе часть животных живыми для того, чтобы обеспечить себя свежим мясом на длительный промежуток времени. Приручение и одомашнивание животных, таким образом, процесс, вызванный какой-то необходимостью, следствие изменившихся условий жизни, исторический результат развития отношений между человеком и окружающим его миром.

Чукчи-оленеводы любят говорить с гордостью: «Наша еда вокруг нас ходит на ногах, наша еда растет, пока мы спим». Между тем буквально все остальные северные народности — соседи чукчей — уже многие сотни лет никак не могут освоить эту простую и непреложную истину и продолжают охотиться на морского зверя. Что это: привычка, черта характера, действие традиций?

Вопрос этот во многом неясен. Безусловно одно: для перехода от одной формы хозяйственной деятельности к другой мало знать о существовании этой другой, мало даже иметь тысячелетний пример перед глазами. Нужны определенные материальные условия, которые поставили бы человека перед необходимостью поменять форму хозяйства. Только после этого появляются и психологические сдвиги в сознании людей, колеблются и рушатся многовековые традиции.

Уже достаточно давно установлено, что племена охотников и собирателей никогда не были очень большими. Об этом свидетельствуют и археологические данные, и наблюдения этнографов над племенами, находящимися на низкой ступени экономического развития. Подобные племена вовсе не обязательно являются полностью кочевыми. Представление о прошлом человечества как о сплошном цыганском раздолье давно уже устарело. Более того, антропологи, изучающие происхождение человека, утверждают, что он и человеком-то, Homo sapiens’ом, не стал бы, если бы непрерывно бродил. Конечно, и в древнекаменном веке, палеолите, люди перемещались время от времени, иногда постоянно, но лишь в строго определенном, причем достаточно узком районе. Область странствий ограничивалась наличием привычных источников пищи — животных и растительных. Нарушение ее границ было смертельно опасным: техника добывания средств существования была очень низкой, и Природа могла и не подать вовремя на стол желаемые блюда.

Однако техника охотничьего промысла не стояла на месте. В палеолите орудия производства были очень грубыми, примитивными и тяжелыми. Человек обходился крупными осколками камней и дубинами. При наличии всего двух ног угнаться за такими спринтерами, каковыми являются почти все мелкие животные, в особенности копытные, было трудно. Поэтому, как это ни парадоксально, охотился палеолитический человек на самых крупных и страшных, но зато и самых медленных на ходу зверей: мамонтов, южных слонов, гигантских оленей и даже на пещерных медведей.

С течением времени положение изменилось. То ли человек переусердствовал и начисто повыбивал крупного зверя, то ли изменились климатические условия — факт остается фактом: в период средне- и новокаменного веков (мезолит и неолит) изменяется и состав фауны, и характер орудий производства. Зверь измельчал, исчезли мамонты, вмещавшие в себе десятки рефрижераторов мяса. В такой обстановке человеку нечего было делать, кроме как приспособиться к новым условиям. И он приспособился: вместо крупных отщепов камня для проламывания черепов слонов и медведей перешел к более миниатюрным осколкам, которые стал тщательно оттачивать и шлифовать. Небольшой острый камень легко привязать к палке — получается копье. За копьем последовал лук.