Беседы об экологии

В нашей стране создание заповедников было тесно связано с охотничьим хозяйством. Почти все они первоначально были организованы для охраны каких-либо ценных и редких зверей и птиц: Баргузинский и Алтайский — соболя, Воронежский, Кондо-Сосьвинский и Березинский — бобра, Хоперский, и Клязьминский — выхухоли. В этих заповедниках устанавливали режим наиболее благоприятный для опекаемого вида, истребляли его врагов, подкармливали питомцев в трудную зимнюю пору. Когда животных становилось много, отлавливали их и расселяли по стране. Изучали образ жизни охраняемых зверей и птиц.

Уже первые этапы работы системы наших заповедников ознаменовались блестящими успехами. Сейчас стало привычным, превратилось даже в штамп, упоминание о том, что благодаря их деятельности были спасены от уничтожения и восстановлены до промыслового уровня соболь, бобр, сайгак и другие ценные охотничьи животные. Более того, наши заповедники первыми в мире стали своеобразными научно-исследовательскими учреждениями.

Однако со временем обнаружились издержки такого подхода к заповедному делу. Благополучие подопечных животных требовало вмешательства в природные процессы. В Воронежском заповеднике, например, бобров вначале только охраняли. Затем стали подкармливать. Устроили гонение на хищных зверей, противников бобра, особенно на волка. Стали отлавливать бобров для переселения в другие области. Все это не совсем вязалось с представлениями о заповедных принципах, «цель оправдывала средства»: надо было восстанавливать численность бобров не только в заповеднике, но и во всей стране.

Бобры заселили все пригодные места в заповедных водоемах. А что, если повысить емкость этих угодий? Смотрите, сколько ненужной бобрам ольхи по берегам Ивницы и Усманки! Надо ее вырубить и заменить ивой и ольхой. Ольху вырубили. Иву и осину посадили. Численность бобров в заповеднике значительно возросла. Правда, кое-кто ворчал: уничтожили, мол, чудесные ольшаники, столь характерные для речных долин лесостепья. Но скептиков одергивали — бобров-то стало больше! К своему глубокому сожалению, и автор этой книги, правда, уже на конечных стадиях работы, принимал участие в этой «реконструкции» заповедной природы.

Беда подбиралась исподволь. С каждым годом мелели сохранившиеся еще плесы на лесных речках, переводилась в них рыба и дичь. По некогда глубоким протокам между плесами в летнюю межень с трудом стали проходить легкие деревянные плоскодонки. Думали: виновата водная эрозия почв на полях, примыкающих к лесу, это смытая с них почва убивает реки.

В страшную засуху 1972 года Ивница, Усманка и их притоки пересохли. Впервые за время существования этих водоемов на месте глубоких и чистых плесов остались жалкие лужи мутной воды. Сделалось очевидным: виновата не только эрозия. Вырубка ольхи и замена ее ивой и осиной, обладающими совершенно иным коэффициентом испарения, исчезновение пойменных болот постепенно изменили гидрологический режим местности.

У выхода Усманки из леса, близ центрального поселка заповедника, сейчас высится внушительная бетонная плотина. Проектируется сооружение еще нескольких плотин в глубине лесного массива, на Ивнице. Быть может, они необходимы для спасения рек, но что осталось от «запретника»?

Зачем ворошить прошлое, ведь большинство заповедников сейчас работают комплексно, охраняя целые ландшафты. Кроноцкий, Алтайский, Баргузинский, «Столбы», Кавказский, Лапландский, заповедники Прибалтики, Украины, Закавказья… Дело в том, что теория заповедного дела еще не совсем оформилась, по многим вопросам ученые ведут горячие споры. В частности, обсуждается вопрос о допустимости — или недопустимости — вмешательства человека в природные процессы на заповедных территориях. И находятся люди, которые прошлые ошибки и слабости стремятся выдать за достоинства.

Да, из необходимости, безоглядного энтузиазма, по неопытности, экологической безграмотности мы когда-то слишком глубоко забрались со скальпелем в святая святых девственных природных сообществ. В некоторых случаях оправданы усилия человека направить в нужную сторону ход природных процессов в заповедниках, отрегулировать, например, численность копытных, разрушающих уникальный лес. Но в порядке исключения, не забывая об их основных целях. Можно и нужно, учитывая допущенные ошибки, и дальше восстанавливать при помощи заповедников редкие виды диких животных и растений. Но в общем-то мы должны смотреть на эти природоохранительные учреждения гораздо шире, чем 30–40 лет назад.

Человек стремительно изменяет поверхность планеты. Ученые задумались: где предел этого процесса? Сможем ли мы жить в полностью преобразованной, техногенной среде? И что будет, если исчезнут первичные ландшафты, коренные биогеоценозы? Не несет ли чрезмерное преобразование лика Земли угрозы всему ее будущему?

Экологическое равновесие поддерживается мириадами различнейших связей между всеми составными частями биосферы. Но возможности их не беспредельны.