Беседы. Очерки

— Из молодых так вот, навскидку, мне трудно припомнить, а из последнего, написанного «немолодыми», понравился «Андеграунд» Маканина. Неплохой роман Наташи Галкиной, опубликованный журналом «Нева». Интересны вещи Дины Рубиной, напечатанные, кажется, в «Новом мире». А специально за новинками я слежу, честно сказать, мало. Других дел хватает. Самому надо писать, а не «слежкой» заниматься.

— В завершение темы. Мне кажется, они связаны: как Вы выразились, «золотая пора» советской литературы — и шестидесятники… Даниил Александрович, как Вы относитесь к понятию «шестидесятники»? Это название отражает суть явления?

— Наверное, да. Довольно сложно объяснить, но могу сказать, что они много сделали для очищения мозгов и душ советских людей.

— Не прочистки, не промывки, а именно очищения? Лев Аннинский как-то сказал, что его это определение не устраивает, потому что оно неполное, неточное.

— К любой дефиниции можно придраться. Тем не менее интересно явление — оно же почему-то возникло. Следовательно, была причина, повод, для того чтобы возникло именно это название.

— Ленинград, «притворившийся» Петербургом, не стал для Вас чужим местом?

— Для меня это город, без которого я бы во многом не состоялся как писатель и, может быть, даже как человек. Этот город я защищал во время войны, восстанавливал после войны, о нем писал. Петербург — город, имеющий особое значение для России. Он всю свою жизнь тащит Россию в Европу. Или, точнее, к Европе. Правда, она, Россия, упирается. И здорово упирается.

— Я думал, Вы вспомните про город с областной судьбой. Вы — автор этого афоризма.

— Во-первых, об этом первым сказал Лев Озеров. Дело не в областной судьбе. И не в судьбе вообще — ее каждый выбирает себе сам, в том числе и город. А дело в том, что Россия в лице своего правительства, партии, идеологов терпеть не могла Петербург — Ленинград в течение многих лет.

— Это связано с его фрондирующей ролью?

— Это связано с его колющей глаз европейскостью, его культурой, его интеллигентностью.

— Вас не коробит надуманность, фальшивость титула — «культурная столица России»?

— Я думаю, он пока что ничего не дает городу, кроме некоторого ощущения или ответственности, или несоответствия. Но и то, и другое полезно.

— Коли уж Вы теперь фантаст, разрешите задать «фантастический» вопрос. Доведись Вам такая возможность, о чем бы Вы говорили с собой двадцатилетним, чему научили, о чем предупредили бы того юношу?

— Вы задали очень интересный вопрос, который я себе часто задаю сам. Мне даже хотелось написать о том, что бы я думал и чувствовал, если бы встретил себя двадцати-тридцатилетнего. Это мне всегда было очень интересно. Наверное, — скорее всего, мы бы не поняли друг друга. Я двадцатилетний был бы крайне возмущен мною нынешним, моими современными взглядами и мыслями. Он бы меня начисто не принял. Да и тридцатилетний, сорокалетний «я» — эти парни отнеслись бы ко мне с подозрением.

— То есть, если я правильно понял, Вы разделяли «генеральную линию»… А теперь, когда Ваш характер изменился, ощущаете ли угрызения совести, вспоминая об ошибках молодости?