Беседы (Омилии)

Но и после Ниневитян, возвестителем печали о Бозе явился Давид, как образ живой и возвещающий дело спасительного и ради Бога горького сокрушения. Ибо он и тот грех, которым согрешил, передал в письменном виде и показал Богу, как велика его печаль и покаяние, и — каковую великую милость он получил от Бога. Потому что он говорит: «Рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви, и Ты оставил еси нечестие сердца моего» (Пс. 31:5); называя нечестием корень зла — пребывающую в душе страсть; беззаконием же — совершенный делом грех, который он одолев во всем, и по причине которого сокрушался и плакал, — он не только обрел прощение, но и восприял внутреннее исцеление. Как же он постоянствовал в скорби, послушаем как он опять говорит: «Бых язвен весь день, и обличение мое на утрених» (Пс. 72:14); и: — «Яко плача и сетуя, тако смиряхся» (Пс. 34:12); и: — «Измыю на всяку нощь ложе мое, слезами моими постелю мою омочу» (Пс. 6:7); и — «Бых яко нощный вран на нырищи [128]. Бдех, и бых яко птица особящаяся на зде [129], и пепел яко хлеб ядях, и питие мое с плачем растворях» (Пс. 101:18, 10); и: — «Колена моя изнемогоста от поста, и плоть моя изменися елеа ради» (Пс. 108:24); и: — «Смирихся, и спасе мя Господь» (Пс. 114:5). Такими же словами он вопиял ко Господу: «Господи, да не яростию Твоею обличиши мене, ниже гневом Твоим накажеши мене. Помилуй мя, Господи» (Пс. 6:1); и: — «Яко беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну [130]» (Пс. 50:5); и: — «Господи услыши молитву мою, и не вниди в суд с рабом Твоим» (Пс. 142:1, 2). Итак, и мы, братие, приидите поклонимся и припадем и восплачем, как сам опять Давид, обратившись, говорит, — пред Господем, сотворшем нас и призвавшем на покаяние, и к сей спасительной скорби и плачу и сокрушению; потому что тот, кто не имеет сего, тот не послушал Призывающего, и не счислится с избранными Святыми Божиими, и не получить возвещенного в Евангелии блаженства и обетованного Божественного утешения, ибо — «Блажени», говорит, «плачущии, яко тии утешатся» (Мф. 5:4).

Но если кто скажет, что он безгрешен и не должен плакать? — Но это затруднительно и весьма редко и, пожалуй, принадлежит к разряду невозможного: потому что хорошо уже если человек умеет умерять свои страсти; но, в равной мере, слово показало нам и иное начало и иную причину для сего спасительного плача; именно — Ученики скорбели, лишившись воистину благого и Учителя Христа, Которого и мы лишаемся теперь. И не Его одного, но и наслаждения в раю, потому что мы лишились его, и вместо места, не имеющего скорбей, восприняли сие место, исполненное страдания и трудов; лишились беседы с Богом лицом к лицу, сожительство с Ангелами Его и вечной жизни. Кто же сознавая эту утрату, не восплачет? Не сознающий сего не является в числе верных. Мы же, на основании боговдохновенного учения, будучи в ведении такового лишения оплачем самих себя, братие, и плачем о Бозе омоем скверны (приключившиеся вследствие греха, дабы нам найти и милость [131], и вернуться в рай, и быть причастными вечной жизни и утешения, что да будет всем нам получить благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому подобает всякая слава, держава, честь и поклонение со Безначальным Его Отцем и Пресвятым и Благим и Животворящим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Омилия XXX [132] Заключающая в себе изложение о слепцах, прозревших в доме, о чем повествует Евангелист Матфей. В ней же говорится и о том, что невозможно истинно иметь веру без наличия покаяния