Беседы (Омилии)

Следовательно, тот — верующий, кто имеет тщание соблюдать божественные заповеди; не радящий же исполнять и соблюдать их, и даже не видящий ущерба в том, чтобы не соблюдать, и не хотящий путем покаяния вернуться к соблюдению божественных заповедей, такой не будет и числиться среди крещенных, хотя бы он и утверждал, что крестился. Ибо (Христос) говорит, что «растешет его полма, и часть его с неверными положит (Мф. 24:51). Но в отношении нас это еще пока находится в области угроз, поскольку Владыка человеколюбиво ожидает нашего покаяния; Иудеев же, для нашего вразумления, Он разделил здесь, и лишил родства с Собою и с Авраамом, говоря им: «Вы отца вашего диавола есте, и похоти отца вашего хощете творити» (Ин. 8:44). И еще: — «Аще чада Авраамля бысте были, дела Авраамля бысте творили» (ст. 39). А то, что они были от рода Авраама, кто не знает сего? Так что если различие в делах и нравах сводит на нет даже кровное родство, и по крови сыновей извергает от сыновства, то как же нас, которые не имеем кровного родства со Христом, различие в делах и нравах (между Ним и нами), не лишит божественного усыновления и не счислит с супостатом?

Но все это и Господь удостоил человеколюбиво возвестить, и мы, хотя и сами подвержены тем же страстям, дерзаем вам говорить, чтобы нам сего не делать, чтобы нам не страдать этим, чтобы не подвергать самих себя осуждению для неключимых до конца. Потому что ныне возможно — не только избежать сего путем покаяния, но и, благодаря плодам покаяния, соединиться и уподобиться Сыну Божию, могущему из недостойных сделать достойными и чрез Себя усыновить Высочайшему Отцу, и сделать наследниками и сонаследниками Своей и Отеческой славы и царства, что да будет всем нам получить в Самом Христе Господе нашем, с Которым Отцу слава со Святым Духом во веки веков. Аминь.

Омилия XXXI [135] Произнесенная на молебном пении, совершаемом в первый день августа

«Бог смерти не сотвори, ни веселится о погибели живых» (Прем. 1:13). Если же Господь не сотворил смерть и не является виновником всех идущих вместе со смертью тягот, то откуда же у нас немощи и болезни и иные виды зла, из которых и смерть рождается? Откуда же и сама смерть? — Вследствие нашего, бывшего в начале, преслушания Богу; вследствие преступления данной нам Богом заповеди; вследствие нашего прародительского греха, бывшего в раю Божием. Таким образом и болезни и немощи и многовидное бремя искушений происходит от греха; потому что вследствие его мы оделись в кожаную ризу — сие болезненное и смертное и подверженное многим печалям тело, и перешли в этот подвластный времени и смерти мир, и осуждены жить многострастной и весьма несчастной жизнью. Итак, как бы болезнью является путь, короткий и тяжкий, на который грех ввел человеческий род и завершительным пунктом сего пути и концом путешествия является смерть. Бог же не только не сотворил смерть, но и удерживал ее появление. И поскольку создал человека живым существом, обладающим самовластием [136], то и не мог бы Он воспрепятствовать ей без того, чтобы тем самым не нарушить Свое дело, тем что отнял бы данную Им нам свободу власти над собой. Но в Своей премудрости и благости Он нашел способ: каким образом предостеречь человека от смерти и в то же время сохранить неприкосновенной свободу его воли. Как же Он это сделал? — Как только создал и оживотворил его, Он внушил ему совет, заключающей в себе бессмертие, и усиленно подкрепляя этот животворящий совет, Он дал ему форму заповеди и отчетливо предрек, что за нарушением этой живительной заповеди, последует смерть, и не так смерть по телу, как — смерть души, говоря оной паре наших прародителей: «В оньже аще день снесте от древа, еже разумети доброе и лукавое, смертию умрете» (Быт. 2:16–17). Обратите внимание: не говорит им в форме повеления: в тот день, когда съедите, вы умрете; потому что веление Его является тем самым началом бытия для всего (того, что устанавливает Его повеление), и (как сказано): «Той повеле, и создашася» (Пс. 32:9); смерти же Он не велел быть, но предсказал, что она будет на основании преступления, говоря: «Да не снесте от древа; в оньже аще день снесте, умрете», дабы, сохраняя совет и бежа от преступления, мы не подверглись смерти. А то, что Он сказал тогда не о смерти тела, а о смерти души, видится на том основании, что они телесно не умерли в тот день, когда вкусили от запрещенного древа.