Беседы (Омилии)

Итак, это был тот же Свет, который сначала видели Апостолы, как сияющий от лица Господня, а после сего — как осеняющий светлый облак; но тогда, вот, он представил для взора более слабое озарение, а затем явившись в гораздо более полной степени, он, вследствие чрезмерности света, стал неприступен для их зрения, и таким образом он осенил Источник божественного и приснотекущего Света — Солнце Правды Христа. Да и в чувственном солнце тот же свет дает себя видеть взору, когда проливается в виде лучей, и опять же бывает недоступен для взора, когда кто–нибудь устремит свой взгляд (непосредственно) на солнце: потому что свет его превышает меру возможностей наших глаз. Но чувственное солнце светит не по своему желанию, а по природе, и светит не только для тех, кому бы пожелало; Солнце же Истины и Правды Христос, обладая не только естеством и естественным сиянием и славою, но, в равной мере, и волею, промыслительно и спасительно озаряет тех только, кому пожелало бы, и — то в той степени, как Ему это было бы угодно. Посему, пожелав, как солнце, Он озарил и был зрим для глаз Апостолов, и то — не на долгое время, а затем еще сильнее просияв, как Ему это было угодно, Он, вследствие превосходящего сияния, стал недоступен для очей Апостолов, как бы вшед в светлый облак. Но и голос раздался из облака: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, о Немже благоволих: Того послушайте» (Мф. 17:5). На Иордане, когда Господь крестился, разверзлись небеса, и был тот же глас, исходящий от оной, конечно, славы, — которую Стефан затем, когда раскрылись для него небеса, быв исполнен Духа Святого, устремив взор увидел, ныне же исходящий из оного облака, осенившего Иисуса. Итак, этот облак тождественен с сверхнебесной славой Божией. Ужели же чувственный свет будет — сверхнебесным? — Голос же Отца из облака показал, что все бывшее до пришествия Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, как то: жертвы, законоположения, усыновления, были несовершенными, и не были и не совершались на основании первичной воли Божией, но были (лишь) допущены ввиду сего имеющего быть пришествия и явления Господня. И Он есть Тот, о Котором, как о Сыне Возлюбленном, благоволит и совершенно довольствуется и в Котором почивает Отец; посему и повелевает Его слушать и Ему повиноваться. И хотя бы Он сказал: «Внидите узкими враты: яко пространная врата и широкий путь вводяй в пагубу; узкая же врата и тесный путь вводяй в живот», — слушайте Его; и если бы Он сказал, что этот Свет есть царство Божие, — слушайте Его и веруйте Ему, и делайте себя достойными этого Света.

Но когда воссиял светлый облак, и возгремел Отеческий голос из облака, «падоша», говорит (Евангелист), «ницы ученицы»; пали же они ниц не по причине голоса, поскольку и в других случаях неоднократно он бывал: не только на Иордане, но и в Иерусалиме, при приближении спасительной Страсти, когда Господь говорит: «Отче, прослави имя Твое», тогда — «прииде же глас с небесе: и прославих, и паки прославлю» (Ин. 12:28); и весь народ слышал это, и, однако, никто из них не упал. Здесь же не только голос, но вместе с голосом осиял их и невыносимый Свет. Поэтому богоносные Отцы справедливо признают, что Ученики пали ниц, не по причине голоса, но по причине превосходящего и паче естественного Света; потому что и прежде чем прозвучал голос, они «были в страхе», как говорит Марк (9:5), конечно, вследствие сего Богоявления.