Беседы (Омилии)

- Но это я написал тебе, скорее используя предлог для написания, чем в этом была бы для тебя нужда. Что тебе, о человек, и в людской славе? Лучше же сказать: с пустым наименованием славы, которая не только сама лишена, но и лишает человека истинной славы; и не только это, но и ко всему прочему, порождает зависть, зависть равносильную убийству, которая была причиной первого кровопролития (Быт. 4:8), а затем — и богоубийства (Христа–убийства)? Полезна ли она чем–нибудь для естества: поддерживая или сохраняя его или как–то воспринимая его, если оно повредилось, и врачуя его? — Конечно, никто бы этого не мог сказать; но я думаю, что она является изобличением злоупотреблений совершенных под благовидным предлогом. Если же, будучи мудрым, ты пожелаешь провести исследование, то найдешь, что в большинстве случаев она коварно покровительствует постыдным делам и позорит и постыдно снимает с себя маску и, случается, покрывает позором своих приверженцев, хотя Еллинские Отроки [665], а лучше сказать — Отцы, и проводники их учений полагают, что без нее в жизни не было бы ничего доброго; лучше же сказать — хотят так представить [666]. Но не так научены были мы, знаменательно носящие имя Того, Кто человеколюбиво Собою помазал наше естество [667]: Его мы имеем Зрителем наших поступков; Его лишь имея в виду, на Него всегда взирая и ради Него и благодаря Ему мы совершаем все то, что — самое прекрасное; все творя во славу Божию и отнюдь не добиваясь того, чтобы угождать людям; лучше же сказать — и не угождая им, по слову Павла, высшего таинника Законоположника и нашего законодателя, говорящего: «Аще бо бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был» (Гал. 1:10).

- Но для чего я растягиваю слово, объясняя это мужу, который, возможно, лучше знает предмет, чем сам говорящий. Потому что, быв и сам учеником Царства Небесного, ты знаешь как новое, так и старое. Только на делах покажи свое знание; спустись на стадион знания, приводимого в дело, чтобы тебе подвизаться «добрым подвигом, совершая его законно» (2 Тим. 4:7; 2:5); устрани нечто из того, что сдавливает тебя и от тягчайшего груза заботы о земных вещах, облегчая себя для духовного поприща; усердно сними с себя все для состязания, скоро освобождая свой ум от всего принижающего; умасти себя елеем благотворительности, и ни в малейшей мере не дай твоим противникам найти в тебе уязвимое место. Ужасно, в то время как простым воинам свойственно, после того как они прошли все гимнастические упражнения, облечься в воинские доспехи; в нашем же монашеском делании — обложить себя оружием [668], «сильным Богом на разрушение твердынь» (2 Кор. 10:4) [669] и опоясавшись мечем Духа и взяв в руки страшное для противников копье — духовное делание — в рукопашную ступить в бой со страстями и бесами, и если, быв побеждены, те [670] побегут искать убежища в крепости, т. е. в самой глубине нашей души (потому что это место бывает предварительно подвергнуто ими осаде «пропеполиоркимэнис усис») [671] то оные духовные воины, «с Богом восходя на стену», как говорится в псалме (Пс. 17:32), одолевают общих врагов, таким образом совершенно становясь господами самих себя и Божиими, и удостаиваются превосходящих их вещей; в это время мы, почтенные высоким образованием, считаем даже не безопасным для нас предпринять подвиги.