Беседы по христианской этике. Выпуск 6: Что такое разврат (духа, души и тела). Позволительно ли человеку разводиться

Есть и другие нормы – нормы, требования цивилизации и культуры, что не совсем одно и то же. Тут мы все дальше и дальше уходим в область относительного, потому что эти нормы все более и более относительны, ведь они все-таки в истории меняются. Нарушение и такого рода норм, которые для человека всегда имели и имеют большое значение, может, следовательно, ассоциироваться с тем или иным видом разврата. Так, в античную эпоху, как вы помните, христиане однозначно отрицательно оценивали театр – именно как разврат. Театр есть разврат: не в театре есть разврат, а театр сам по себе есть разврат – таковой была установка христиан первых веков. Может быть, вы помните набор запрещенных профессий у христиан того времени. Это не только воинская, допустим, профессия, или проституция, или жречество, но и театр. Понятно, что сейчас, во всяком случае на сегодняшний день, полностью отождествиться с теми представлениями нам нельзя. Ведь в современном театре есть совсем другие элементы, есть элементы иногда очень высокой праведности и даже святости, как личной, так и, если можно так выразиться, профессиональной, чего не было в древности. Сейчас можно говорить о разврате в театре, но нельзя говорить о театре как о разврате, о культуре как о разврате, хотя некоторые христиане и сейчас пытаются это утверждать. И они не правы, их мнение – это всегда обскурантизм, хотя и можно найти массу примеров, когда цивилизация и даже культура приводят человека к разного рода разврату, развращают его мысли, его чувства, приводят к развратным делам, развращают его дух и уводят от Бога.

Еще есть нормы воспитания в семье и внутренние нормы человека, нормы его совести и чести. Есть, в конце концов, в том же человеке чисто человеческие нормы, и не просто человеческие, а, допустим, животные. Удивительно, как бескомпромиссный Фрейд согласился объяснять только животную природу человека. Об этом, к сожалению, многие забывают, когда говорят о фрейдизме, или неофрейдизме, или о Юнге, Фромме и т. д. У них самих все-таки была некая интеллектуальная честность. Другое дело, что у них было и представление о человеке скорее как о животном, но это дело опять же хозяйское, однако вещи ими назывались своими именами.

Вообще же если мы говорим о разврате как уклонении от нормы, то здесь мы должны сделать еще одну ремарку. Уклонение от нормы может быть двух видов: как некая неполнота и, напротив, как некая избыточность, т. е. с одной стороны – подавленность (все, что «недо-»), а с другой – все, что слишком («пере-»), что не в меру, бесвкусно и бестактно. Разврат – это уклонение от нормы, но мне представляется, что все-таки скорее второго типа, т. е. это все, что слишком, что «пере-», что не в меру. Поэтому мы и говорим: все, что слишком, – то плохо, все, что слишком хорошо, – уже не хорошо, причем всегда, во всех случаях жизни.

Здесь также стоит подумать о том, что в жизни все-таки есть место и нормам, которые могут быть различны для разных людей, т. е. могут быть относительны в личном плане. Ведь действительно могут быть и такие ситуации, когда для одного человека что-то есть разврат, а для другого – нет. Особенно яркие примеры можно было бы здесь привести из Писания и житий святых. В житиях есть множество таких вещей, которые могли бы шокировать. Допустим, некоторые святые ходили совершенно голыми по улице и в этом «костюме Адама» заходили в женские бани, некоторые могли бросать камни в окна храмов, алтарей, утверждая, что именно там, где святыня, больше всего гнездится хвостатых. То, что им позволялось, позволялось только им. Попробовал бы кто-нибудь другой что-то подобное сделать! Так что всегда были люди, которым позволялось нечто такое, что другим не позволялось в принципе, потому что считалось кощунственным и развратным. Это нам тоже стоит иметь в виду, хотя ни в коем случае такие вещи не следует ставить во главу угла и доводить до абсурда, думая, что все может быть позволено человеку по его произволу.

Тут, наверное, у некоторых из вас возникают какие-то ассоциации с Новым заветом, ведь говорил же, например, апостол Павел: «Все мне позволено». Но он же всегда и продолжал: все позволено? – да, все, но!.. Трижды он обращался к этой фразе, она, видимо, свербила его внутренне, очень беспокоила, жгла. В этом заключалась проблема христианской свободы, свободы духа и дела христианина. Действительно, «все мне позволено», но при этом «не все полезно», «не все назидает», и «ничто не должно обладать мною». А дальше уже каждый делай выводы сам…

И наконец, я хотел бы назвать еще один ряд норм. Мы с полным правом можем говорить автономно о духовных, душевных и физических нормах жизни человека. Этого теперь мы и коснемся более подробно, потому что на таком максимальном уровне абстракции долго находиться нам, может быть, не полезно. Коли мы обращаем особое внимание на человека, то нам, конечно, будет интересно уже дифференцированно поговорить о том, что есть разврат духа, души и тела.