Беседы с Богом. Необычный диалог. Книга 3

Учение о Богине было столь могущественным, столь распространенным, что у мужчин не было другого выхода, кроме как изобрести дьявола. Сатану, чтобы противодействовать безграничной доброте Великой Матери, в которую верили и которой поклонялись люди матриархата.

Как им удалось всех убедить, что есть такая сущность — «нечистый»?

Всё их общество понимало теорию «гнилого плода». Даже женщины видели и знали по собственному опыту, что некоторые дети просто были «плохими», что бы они ни предпринимали. Особенно, как всем было известно, мальчики, которых просто невозможно контролировать.

Так возник миф. Однажды, говорил этот миф, Великая Мать, Богиня из Богинь, произвела на свет ребенка, который оказался нехорошим. Как ни старалась Мать его изменить, ребенок не становился хорошим. В конечном счете, он вступил со своей Матерью в борьбу за ее трон.

Это было слишком даже для любящей и всепрощающей Матери. Мальчик был навсегда изгнан, но продолжал показываться в хитроумных обличьях и костюмах, иногда прикидываясь даже самой Матерью.

Этот миф дал мужчинам основания спросить: «Откуда мы можем знать, что Богиня, которой мы поклоняемся, действительно Богиня? Это может быть тот плохой ребенок, который теперь вырос и хочет нас одурачить».

Таким способом одни мужчины заставили всех мужчин, вначале беспокоиться, потом сердиться на женщин за то, что те не воспринимают их беспокойство всерьез, а, в итоге, восстать против них.

Так было создано существо, которое вы сейчас называете Сатаной. Было несложно создать миф о «плохом ребенке» и убедить даже женщин клана в возможности его существования. Так же несложно было заставить всех поверить, что плохой ребенок был мальчиком. Разве мужчины не были низшим полом?

Таким способом была создана мифологическая проблема. Если «плохой ребенок» — мужчина, если «нечистый» мужского пола, кто же сможет победить его? Конечно, не Богиня-женщина. Потому что, умно говорили мужчины, если дело касается мудрости и проницательности, чистоты и сострадания, планирования и размышлений, никто не сомневается в превосходстве женщин. Но разве не мужчина нужен, когда речь идет о грубой силе?

Ранее, в мифологии Богини, мужчины были просто консортами, спутниками женщин и исполняли роль слуг и реализовывали свое здоровое желание в сладострастном прославлении великолепия своей Богини.

Но теперь нужен был мужчина, который мог больше; мужчина, который мог также защитить Богиню и поразить ее врага. Эта трансформация прошла не за один день, но за долгие годы. Постепенно, очень постепенно, в своей духовной мифологии общество начинало видеть в мужчине-консорте защитника, так как теперь, когда было от кого защищать Богиню, такой защитник был явно необходим.

От мужчины, как защитника, до мужчины, как равного партнера, стоящего рядом с Богиней, один шаг. Был создан Бог-мужчина, и некоторое время Боги и Богини правили в мифологии вместе.

Потом, опять же постепенно, Боги получили более крупные роли. Необходимость в защите и силе стала замещать необходимость в мудрости и любви. В новой мифологии родился новый вид любви. Любви, которая защищает грубой силой.

Но это также была любовь, которая домогается того, кого она защищает, которая ревнует своих Богинь, которая теперь не только служит удовлетворению их сексуальных желаний, по также борется и умирает за них. Стали возникать мифы о Богах с огромной властью, которые спорили и сражались из-за Богинь несравненной красоты. Так родился ревнивый Бог.

Поразительно.

Подожди. Мы приближаемся к концу, но осталось еще немного. Не так уж много времени прошло, и ревность Богов простерлась не только на Богинь, но на все создания во всех государствах. «Лучше вам любить Меня, — требовали эти ревнивые Боги, — и никакого другого Бога — иначе…»

Так как мужчины были самым сильным видом, а Боги были самыми сильными из мужчин, спорить с новой мифологией не приходилось. Стали возникать рассказы о тех, кто посмел спорить и погиб. Так родился яростный Бог. Вскоре вся идея Божественности была извращена. Вместо того чтобы быть источником всей любви, Боги стали источником всего страха.

Модель любви, которая была в основном женской, — бесконечно терпимой любви матери к ребенку, и даже любви женщины к ее не слишком умному, но, в конце концов, полезному мужчине, — была замещена ревнивой, гневливой любовью требовательного и нетерпимого Бога, который не выносит вмешательств в свои дела, не допускает безразличия к себе и не прощает ни одной обиды.

Улыбка довольной Богини, испытывающей безграничную любовь и мягко подчиняющейся законам природы, сменилась строгим ликом не столь довольного Бога, провозглашающего свою власть над законами природы и на веки вечные ограничивающего любовь. Таков Бог, которому вы сегодня поклоняетесь, и так вы пришли к тому, что у вас есть сейчас.