Беседы с Кришнамурти

Желание достигать, извлекать пользу лежит в основе искренности, и это побуждение, поверхностное или глубокое не имеет значения, приводит к желанию приспособиться, которое является началом страха. Страх ограничивает самопознание пережитым, так что нет никакой возможности пойти выше пережитого. Таким образом, ограниченное самопознание только искусственно культивирует сильнее и глубже самосознание, «я», увеличивающееся все больше и больше на различных уровнях и в различные периоды. Поэтому противоречие и боль продолжаются. Вы можете преднамеренно забыться или уйти с головой в какую-нибудь деятельность, вырастить сад или поддерживать идеологию, разжечь в целом народе пылающий жар войны. Но теперь вы — это страна, идея, деятельность, Бог. Чем больше отождествления, тем больше они укрывают ваши конфликты и боль, и так происходит постоянная борьба за отождествление с чем-то. Это желание быть единым с избранным объектом порождает конфликт искренности, который совершенно отрицает простоту. Вы можете сыпать пепел на свою голову или носить простую одежду, или бродить как нищий, но это не простота.

Простота и искренность никогда не смогут быть компаньонами. Тот, кто отождествил себя на любом уровне с чем-то, может быть искренним, но он не прост. Воля быть — противопоставление простоте. Простота возникает со свободой от жадного пробуждения желания достигнуть. Достижение есть отождествление, а отождествление есть воля. Простота — это живое, пассивное осознание, в котором переживающий не запоминает переживание. Самоанализ предотвращает это пассивное осознание. У анализа всегда есть мотив: быть свободным, понимать, извлекать пользу — и это желание только подчеркивает самосознание. Аналогично собственные умозаключения сковывают самопознание.

Полное удовлетворение

Она была замужем, но не имела детей. В житейском отношении была счастлива. Деньги, машины, дорогие гостиницы, путешествия — не были проблемой. Ее муж был успешным деловым человеком, главный интерес которого состоял в том, чтобы ублажать свою жену, создавать ей комфорт и удовлетворять все ее желания. Они оба были весьма молоды и жизнерадостны. Она интересовалась наукой, искусством и баловалась религией. Но теперь, она поняла, частички душевного отодвигали все остальное на задний план. Она была знакома с учением различных религий, но будучи неудовлетворенной их устоявшейся умелой спланированностью, их ритуалами и догмами, она хотела серьезно заняться поиском реальных вещей. Она была сильно недовольна, побывала у учителей в различных частях мира, но ничто не принесло ей длительного удовлетворения. Ее недовольство, сказала она, не являлось результатом того, что у нее не было детей. Она довольно тщательно вникала во все, что ее интересовало. И при этом недовольство не было вызвано никакими социальными расстройствами. Она потратила свое время на одного из видных аналитиков, но эта внутренняя боль и пустота все еще оставались. Искать удовлетворения означает впустить расстройство. Нет никакого удовлетворения «я», но только укрепление «я» через обладание тем, что оно жаждет. Владение, на любом уровне, дает «я» почувствовать себя мощным, богатым, активным, и это ощущение называют удовлетворенностью, но, как это происходит со всеми ощущениями, оно скоро исчезает или заменяется на еще одно удовлетворение. Все мы знакомы с этим процессом замены или замещения, и это игра, которой довольны большинство из нас. Хотя некоторые, однако, хотят более длительного удовлетворения, такого, которое будет длиться всю нашу жизнь, и, найдя его, они надеются, что их покой никогда не нарушится снова. Но существует постоянный, подсознательный страх лишения, и тогда создаются искусные формы сопротивления, в которых ум находит убежище, но страх смерти неизбежен. Удовлетворенность и страх смерти — это две стороны одного процесса: укрепление «я». В конце концов, полное удовлетворение — это отождествление с чем-либо: с детьми, с собственностью, с идеями. Дети и собственность довольно опасны, идеи же предлагают большую безопасность и сохранность. Слова, которые являются идеями и воспоминаниями, вместе с их ощущениями становятся важны, и тогда удовлетворенность или чувство полноты превращаются в слово.