Беседы с Маккартни

Однако же тем, кто на него работает, он может показаться строгим начальником. Я не один раз видел, как люди бледнели, когда узнавали, в какой срок нужно выполнить для него работу. Но ему не нравится, когда говорят, что что-то невозможно сделать. «Нельзя сыграть? – переспросит он. – Очень даже можно, знаешь ли…» Обычно спорящие признают, что он прав. При этом убеждает их не грубое утверждение его авторитета, а уважение к его опыту. Он ведь не забыл, что ему говорили, будто у гитарных групп из Ливерпуля нет ни единого шанса.

Энергия – это своего рода жизнестойкость, а стойким быть проще, если ты оптимист. Пол Маккартни действительно такой же оптимист, как можно заключить из его песен:

Ты прав. Достаточно посмотреть на меня, на мою жизнь – я намерен в любых обстоятельствах оставаться оптимистом. Это настроение военного времени, с которым выросло мое поколение. Пусть Гитлер бросал на нас бомбы, все говорили: «Выкатывайте бочки, разопьем бочку веселья»[81]. Что? Бочку чего? «Да! Выпьем пивка! Погуляем малек, пусть нас и бомбят».

Я думаю, что для поколения моих родителей это было очень характерно. Я много подобного видел в Ливерпуле. Так что думаю, это и в меня просочилось. Всякий раз, когда в моей жизни происходили трагедии, я думал, что не позволю себе сломаться. Конечно, у меня бывают тяжелые периоды. Что поделать. Но мною всегда руководит инстинкт, что надо себя вытаскивать из этого – и быть на плаву. И не терять оптимизма.

Чаще всего я завершал наши беседы вопросом о том, чем он собирается заняться в ближайшее время. В ответ неизменно обрушивалась целая лавина проектов.

«Много чего еще, – говорил он в 1995 г. – На будущий год в Германии состоится выставка моих картин. Я уже лет двенадцать рисую; мы с тобой, наверное, половину этого времени беседуем. А тут в Германии нашелся один энтузиаст. Меня всегда беспокоил пример Боуи: о, он певец и при этом думает, что умеет писать картины. Подозреваю, что выставка мне ужасно не понравится; это как на публике светить исподним. [По всей видимости, он специализируется на полуабстрактных портретах масляными или акриловыми красками. Среди персонажей королева английская, а один из портретов называется «Блюющий Боуи».]

Еще на Лондонском кинофестивале покажут мой фильм о «Грейтфул дед». Я использовал четыре рулона 35-миллиметровой пленки, отснятой Линдой в Хейт-Эшбери и Центральном парке, и анимировал ее фотографии, такой вот прием. Это такой милый девятиминутный наркоманский фильмец, на ночь глядя посмотреть».

Он также организовал радиопередачу «Убу-джубу»: «Много лет назад мы с Линдой ехали в Шотландию на машине и слушали по радио шоу Вива Стэншелла и Кита Муна. Это была классная передача со всяким музыкальным сумбуром, и нам она очень понравилась. Так что я уже тысячу лет планирую передачу под названием «Убу-джубу». В названии нет никакого особого смысла: вероятно, я взял это из «Убю», пьесы Альфреда Жарри, от которой очень тащился». (Пятнадцать эпизодов, транслировавшихся по радио в Америке, изобиловали редкими записями, материалами саундчеков и неиспользованными дублями.)

Он добавил, что на следующий год появится произведение для оркестра [Standing Stone], вероятно, новый альбом – и, конечно, стихи: «Поскольку я сочинял слова к песням и в школе изучал английскую литературу, мне всегда нравилась поэзия. Нам с Джоном нравились Дилан Томас, Льюис Кэрролл, и в том, чем мы в конце концов стали заниматься, много этих влияний. Какое-то время назад умер один мой друг [Айвен Вон], и так получилось, что я написал стихотворение на его смерть. Мне казалось, что мои чувства можно выразить только в стихах, в прозе это выглядело не так. Так что я только что начал готовить небольшой сборник».

А в 2001 г. на тот же вопрос я получил следующий ответ: «Буду продолжать свою разноцветную, как радуга, жизнь. В планах хорал для одного оксфордского колледжа; это произведение [Ecce Cor Meum] исполнят в Шелдонском театре. Ты меня знаешь и знаешь, как я боюсь быть типа «человеком эпохи Возрождения», но мне нравится делать миллион вещей.