Беседы с мужчиной по вызову

Я тоже подошла к прилавку и обозрела ассортимент. Да, он впечатлял… Три вида засохших бутербродов, пара сочников, кексы, две лапши быстрого приготовления и покрытая белым соляным налетом вобла, а из напитков кофе, чай, три вида пива, дешевое красное вино и коньяк совершенно неизвестной марки. Мы глубоко задумались, не зная, что выбрать.

– Пожалуй, я возьму вот это, – Тая указала на бутерброд с ветчиной, видать он показался ей наименее опасным.

– Мне тоже самое, пожалуйста. И чай.

– И мне чай.

– С сахаром, без?

– С сахаром. Если можно…

Дожидаясь заказа, мы неловко мялись у прилавка, не зная, как начать разговор на интересующую нас тему, тетенька явно не была предрасположена к непринужденной болтовне с клиентами. Получив по бумажной тарелочке с тончайшими, прямо таки бесплотными бутербродами и граненому стакану странного цвета жидкости, мы расплатились, подумали, что терять нам особо нечего и решили брать быка за рога.

– Вы знаете, мы из Москвы приехали, – застрекотала Тайка, сверкая очаровательными глазками, – ищем матушку…

Таисия весьма ощутимо пнула меня по ботинку.

– Агафью, – с готовностью подсказала я.

– Да, матушку Агафью. Нам сказали, что она живет в Воскресенске, но не уточнили, где именно, сказали, что все ее там знают, что найдем без проблем. Дело в том, что она нам очень сильно нужна, буквально вопрос жизни и смерти, если можно так выразиться…

Тетин взгляд отчего-то становился все тяжелее и тяжелее. Таиска малость сбавила обороты и голос ее зазвучал менее уверенно.

– Видите ли, нам так сильно нужна матушка Анфиса…

– Агафья, – деликатно кашлянула я.

– … что мы даже готовы заплатить за информацию, касательно ее координат…

Насмотрелась зарубежного кинематографа Балда Ивановна, готова она платить за информацию прямо вот в этом страшном гараже вот этой вот монументальной тете, «рожденной в СССР».

– Извините нас, – робко вякнула я, напуская на себя сиротливый вид, – может быть, вы нам подскажете, у кого спросить можно? Как нам повидать матушку Агаф…

– Улица Партизанская, дом 25, квартира 4, – процедила тетушка, практически не размыкая губ и не разжимая зубов.

– Большое спасибо! – хором воскликнули мы и заторопились на выход, даже не отведав восхитительных яств и изумительных напитков.

Пока мы пытали неприступную тетю, облака успели разродиться бурным снегопадом, ветер озверел еще больше, короче погодка стояла – загляденье. И ни одной живой души в округе, способной подсказать, в каких именно пампасах искать Партизанскую улицу.

– Как все это ужасно, – пробормотала Тая, поднимая воротник, натягивая шапку на нос, а рукавицы по самые локти. – Остается надеяться, что Анфиса стоит таких мучений.

– Агафья.

– Мне все равно, хоть Аграфена! Идем, Сена или будем стоять тут, пока не обледенеем?

– А куда идти-то?

– У нас одна дорога – прямо, Сена, только прямо!

Да, нам отступать было некуда, позади – Конякин.

С платформы железнодорожной станции имелось два спуска на противоположных сторонах. Один вел куда-то в снежную пустыню с черной кромкой леса, другой непосредственно в сторону далеких домов Воскресенских жителей. В лесу нам однозначно нечего было делать, и мы устремились к спуску номер два. Так как на моих ногах были меховые ботинки на сплошной подошве – пусть страшненькие, но зато удобные, а на Таискиных красовались изящные сапожки на весьма и весьма приличных каблуках (в них она изволила выписывать танцы на новогоднем торжестве, откуда ж ей было знать, что после праздников предстоит такая вот увлекательная поездка), то ей пришлось весьма и весьма несладко. По каменной лестнице, чьи ступеньки практически не просматривались и не прощупывались под снегом и наледью, соединяющей ж.д. платформу и обетованную Воскресенскую землю, Таисия Михайловна спускалась так, будто демонстрировала перед затаившей дыхание многочисленной публикой невиданный доселе смертельный номер. Боком, на полусогнутых ногах, обеими руками вцепившись в гнутые перила, она сначала вколачивала один каблук в обледеневший снег, будто заправский альпинист, фиксировала положение, проверяла саму себя на устойчивость и только после этого делала шажок, вколачивая второй каблук чуть подальше. Я малость постояла, восхищаясь таким акробатическим этюдом и призадумалась над собственной участью. У меня, собственно говоря, было только два варианта, либо просто пойти, время от времени поскальзываясь и падая, либо сесть на попу и съехать вниз, считая попой куцые края ступенек. В принципе, попу было не так сильно жалко, как любимые джинсы и единственную дубленку…

– Ладно, – пробормотала я, набираясь храбрости, – как-то же люди тут спускаются… да не так уж и высоко…

Тем временем вприсядку Таиска дошкреблась уже практически до половины пути, времени на раздумья уже не оставалось и с криком «Побереги-и-ись!» я побежала вниз, навстречу Воскресенску.