БЕСЕДЫ С РУССКИМ НАРОДОМ

Радость моя, — говорит Евгений Оболенский, — была велика при получении этих драгоценных строк, но она была неполная до получения следующих строф Рылеева, писанных также на кленовых листах:

О, милый друг!

Как внятен голос твой!

Как утешителен и сладок:

Он возвратил душе моей покой

И мысли смутные привел в порядок.

Спасителю — сей истине верховной, -

Всецело мы здесь подчинить должны

От полноты своей души,

И мир вещественный, и мир духовный.

Для смертного ужасен подвиг сей;

Но он к бессмертию стезя прямая,

И благовествуя речет о ней

Сама нам истина святая:

Блажен, кого отец Мой изберет,

Кто истины здесь будет проповедник;

Тому венец, того блаженство ждет,

Тот Царствия небесного наследник!

Блажен, кто ведает, что Бог Един -

И мир, и истина, и благо наше!

Блажен, чей дух над плотью властелин,

Кто твердо шествует к Христовой чаше:

Прямой мудрец, он жребий свой вознес,

Он предпочел небесное земному,

И как Петра, ведет его Христос

По треволнению морскому…

Душою чист и сердцем прав,

Перед кончиною подвижник постоянный,

Как Моисей с горы Навав,

Узрит он край обетованный.

Это была последняя песнь русского поэта-декабриста, Кондратия Феодоровича Рылеева. Вскоре свершилась его казнь. Кленовые листы больше уже не появлялись в тюремной камере его друга.

Последний путь Рылеева

В год 125-летия казни декабристов московский журнал "Огонек" опубликовал выдержки из неизвестной драмы Рылеева, хранившейся до 1888 года у Шахматова, переданной в свое время для опубликования Якушкину, но, по неизвестным причинам, тогда не целиком опубликованной.

В этом произведении, отражающем эпоху Богдана Хмельницкого, "Огонек" признает, что, "стремясь воссоздать историческую обстановку, предшествовавшую восстанию народа под водительством Хмельницкого, и реалистические образы украинских крестьян, Рылеев, в соответствии с исторической правдой, уделяет в этом отрывке значительное место церковным вопросам".

Да, в жизнь русских людей всегда входил момент религиозный: от Киевской Руси, Литвы, Новгорода и Суздаля, чрез всю татарщину, Москву и новую эпоху православная вера была заметным двигателем и… даже основой жизни народной. Как сопрягается душа с телом и содержание с формой, так в жизни русского и украинского народа — вера Христова и Православная Церковь были всегда в истории чем-то неразрывным с народной жизнью.

И, несмотря на все безбожие некоторых сынов, в народе, выросшем на религиозном отношении к жизни, сохраняется до наших дней искание правды Божией, тоска по ней и любовь к ней. Своим душевным чувством народ умеет отличать тихую Божию правду от шумных, говорливых и пустых человеческих неправд…

Крестьяне в драме Рылеева, опубликованной в "Огоньке", говорят:

1-ый Малороссиянин:

Ушли… Ну вот еще один погиб.

Эй, Юрка, брат, прогневали мы Бога.

Всем на Руси пришельцы завладели,

В своей земле житья мы не находим.

Нет больше сил терпеть. Бегу отсель.

Бегу за Днепр к удалым запорожцам…

Грицько:

И я с тобой; благослови меня, отец;

Прощай, не плачь, Натуся.

Юрко:

За Днепр… И я б туда, когда б не дети…

Чего, чего не вытерпели мы!

За то, что не хотим на униатство

Переменить мы православной веры!

Все отнято у нас: права, уряды,

Имения, и даже церкви наши Ограблены…

2-й Малороссиянин:

Уж видно так Создателю угодно…

Юрко:

Нет, нет, поверь Создатель зла не хочет!

Не Он, не Он виной беде Украины,

Но мы…

Эти строки показывают религиозную и писательскую чуткость Рылеева: "Нет, нет, поверь, Создатель зла не хочет. Не Он, не Он, виной беде Украины, но мы"… Религиозная сторона проявилась в Рылееве особенно после декабрьского восстания.