Беседы с Vеликими

После Туманов долго рассказывает мне, как долго и нудно добивался разрешения на покупку этого дома, который на него отказывались оформлять без прописки, а прописывать отказывались, раз нет жилплощади. Как устраивался там в Ялте на работу геологом, им как раз нужен был, чтоб бороться с оползнями, и это решение проводилось на бюро горкома партии. (Похожее разрешение – на домик в Крыму – в те же годы пробили Юлиану Семенову.) Дальше он перестроил этот дом в старом периметре, иначе б заставили снести – личная ж нескромность. Потом было 18 проверок по этому дому – а не краденые ли материалы использовались при ремонте? Туманов предъявил чеки, которые, само собой, заботливо хранил. Стройматериалы везли из Свердловска, тремя грузовиками, с прицепами, и встало это в 14 тысяч 750 рублей. Бред какой-то. Это все ведь забылось! Жалкий этот домик очень художественно смотрится на фоне 30 триллионов долларов (цена недр России) – и даже на фоне 500 тонн благородного металла, добытого артелями Туманова… И пенсии в 3 тысяч рублей, которая ему за это назначена, в благодарность.

– Мне не дали больше ни одного золотого месторождения. Ни одного медного. А только дороги, и то на субподряде. Я начинал, а они обманули. С начала перестройки мне не дали ничего, на чем я мог бы заработать.

– Да… Пошел капитализм, а вас оставили с советскими деньгами.

– И то ограбили! В 1992-м я много потерял. У меня 120 тысяч рублей на книжках лежали и на 50 тыщ было облигаций. Римма тогда спросила: «А что теперь делать?» Забыть, сказал я. И в 98-м я тоже попал…

Лужков

– Лужков дал нам пять квартир, когда в 1990 году пригласил в Москву, строить МКАД. Он меня попросил, чтоб я выступил перед его строителями. Я на том совещании сказал: «Мы пришли в чужой город, вы нас не знаете. Но нас пригласила администрация Москвы, и мы отказать не могли. Вижу, вы крупные специалисты. Думаю, мы у вас многому научимся. Единственное, что мы вам покажем, – это как делать работу в несколько раз быстрее». Мы выполнили годовой план по реконструкции 12-километрового отрезка на Юго-Западе за 28 дней… Хотели за 22, но не вышло. А потом мы ушли.

– Да уж. Понятно.

– Последняя моя встреча с Лужковым была на премьере фильма Говорухина «Благословите женщину». Юрий Михалыч пришел, увидел меня, подходит… «Ну как, – спрашивает, – дела?» – «Все так, как хотели ваши заместители».

Разное

– Я написал сжато – зачем я буду описывать, как солнце встало? – Это он про книгу. Она многим людям понравилась: Ахмадулиной, Падве, Демидовой. Говорухин сказал: «Ну а что, я тоже так думаю!» Сын Туманова, тоже, кстати, Вадим, выпускник журфака, сказал: «Так не пишут!» Как это часто бывает с людьми после журфака, в прессе он не работает, а занимается предпринимательством.

– Торгует, что ли?

– Нет, как ты мог подумать! У него хороший бизнес.

Да, таковы они, люди старой закалки. Их, наверно, уже не переделаешь. И еще про сына: – Отцы и дети – вообще проблема. Я его с восьми лет всюду за собой таскал, мы даже тонули раз в Алдане. В 14 лет он заявил: «Что меня все учат?! Будто я меньше вашего понимаю!..»

А внук старателя, Володя, закончил девять классов и захотел в Суворовское. – Это неожиданно… Но пусть идет! Даже если не получится, все равно он многое поймет…

Колыма

Мы уже выпили немало. Я замечаю, что в ходе разговора полюбил Туманова. Он, кажется, отвечает мне взаимностью – зовет приехать на дачу в Троицкое и в крымский дом. Беседа вообще теплеет. Уже можно откровенней…

– Вадим Иванович! Скажите, как знающий человек: в чем причина русской жестокости? Одни русские давили других русских очень увлеченно… Вот вы полтора года сидели в железной камере. Для чего железная, чтоб помучить?

– Нет. Просто сперва тюрьму сделали из дерева. Но потом все бревна перепилили струной. Точней, жилкой из расплетенного троса. Вся тюрьма распилилась, люди перелезали из камеры в камеру. И тогда привезли стальные листы, толщиной 10 миллиметров, из которых делают отвал бульдозера, и сварили из них стены и потолки. В камере 46 человек, нары в два этажа, в углу бочка, люди дышат – и все на потолке, а оттуда капли падают на головы лысые.

У меня есть несколько моментов, которые вспоминаются…

Я только попал на флот. Меня, новичка, привезли в казарму, и старшина сказал, что мне надо с кем-то подраться, и вызвался некто Мочалов: «Товарищ старшина, разрешите я?» Я увидел в его глазах радость, он на 100 процентов был уверен, что побьет меня. Первый раз человек меня увидел, а так ему хотелось меня побить! Я его таким встретил ударом, что он без сознания на пол упал. Он ударился головой и потом лежал в больнице. Это было в бухте Зарубина, я ее недавно увидел по ТВ – там зимой были проблемы с отоплением…