Беседы у камина. О кризисе, олигархах и войне

Для того чтобы проводить в жизнь современные, достойные двадцатого века программы, мы должны создать современный механизм исполнительной власти. Я признаю, что демократическая власть действует не так быстро, как может действовать диктатура. Думаю, такая «медлительность» демократии не только неизбежна, но и оправданна. Однако я отказываюсь верить, что действия исполнительной власти в условиях демократии обречены быть настолько медленными, чтобы представлять опасность для общества.

В течение многих лет мы имели такую федеральную исполнительную и административную власть, которая напоминала пестрое «лоскутное одеяло»: обязанности разных органов дублировались, а их полномочия противоречили друг другу. Реорганизация огромного правительственного механизма, которую я предложил Конгрессу прошлой зимой, не противоречит принципам демократии, как это утверждают некоторые. Эта реорганизация только поможет демократии работать более эффективно.

В ходе недавней поездки многие люди рассказывали мне, что уделом миллионов работающих мужчин, женщин и детей все еще остаются недостаточная заработная плата и непомерно длинный рабочий день.

Американская промышленность искала и продолжает искать новые рынки сбыта за рубежом. Вместо этого она могла бы в самой Америке создать такой большой и устойчивый рынок, какого у нее еще не бывало. Чтобы расширить зарубежные рынки, необходимо снизить торговые барьеры между странами, однако у нашей промышленности есть возможность быстро уничтожить «торговый барьер» здесь, у себя дома. Для этого не требуется заключать никаких международных договоров. Повышение заработной платы рабочих на несколько долларов в неделю, более разумное распределение рабочих мест и сокращение рабочего дня могут почти в одночасье превратить самых низкооплачиваемых рабочих в реальных покупателей промышленной и сельскохозяйственной продукции на миллиарды долларов. Такое увеличение объема реализации должно привести к столь большому снижению издержек производства, что даже значительный рост затрат на оплату труда производители смогут покрыть без повышения розничных цен.

Я твердо убежден в том, что всякий труд должен получать справедливое вознаграждение. Однако в настоящий момент я более всего озабочен тем, чтобы повысить доходы самых низкооплачиваемых рабочих. Они составляют самый многочисленный отряд наших потребителей, но сегодня зарабатывают недостаточно и не могут поддерживать достойный уровень жизни, покупать еду, одежду и другие предметы потребления в таком количестве, чтобы обеспечить полную производственную нагрузку нашим фабрикам и фермам.

Я думаю, что дальновидные предприниматели уже поняли эту политику и одобряют ее. Они согласны с тем, что, если будут сохраняться несправедливые условия оплаты труда и продолжительности рабочего дня для какой-то одной группы населения, это не даст долговременных выгод ни другим группам, ни обществу в целом.

Большинство предпринимателей – как крупных, так и мелких, – знают, что правительство отнюдь не хочет вытеснить их из бизнеса или лишить возможности получать справедливый доход. Вопреки ложным страхам, которые пытается посеять корыстное меньшинство, стремящееся вновь прибрать к рукам всю Америку, предприниматели понимают, что правительство, напротив, старается как никогда упрочить институт собственности. Собственность упрочится в том случае, если каждая семья будет иметь реальный шанс получить свою долю в совокупном богатстве страны.

Если собственности, доходам большинства и угрожает опасность, то она исходит не от политики правительства в отношении бизнеса, а от ограничений, налагаемых на бизнес частными монополиями и финансовыми олигархиями. Каждый предприниматель знает, что высокая стоимость жизни – большое препятствие для бизнеса и что процветание предприятий в значительной степени определяется политикой низких цен, которая стимулирует самое широкое потребление. Как сказал недавно один из ведущих экономистов страны, «перспективы дальнейшего возрождения бизнеса в Соединенных Штатах гораздо больше зависят от политики самого бизнеса, от политики в области цен, чем от всего, что делается – или не делается – в Вашингтоне».

Наша система свободной конкуренции в действительности, конечно, не является таковой в полной мере. Это известно всякому, кто покупает промышленные товары в больших количествах: будь то правительство или частное предприятие. У нас, правда, есть антитрестовские законы, но они оказались недостаточно действенными, и многие монополии продолжают расти. Даже если антитрестовские законы достаточно хорошо «работали» вначале, их интерпретация судами, а также трудная и затяжная юридическая процедура решения соответствующих дел к настоящему времени значительно ограничили их эффективность.

Мы уже изучаем возможности усиления антитрестовского законодательства. Законный и справедливый бизнес во всей стране от этого не только не будет ущемлен, но, напротив, выиграет, освободившись от ограничений.