Беседы великих русских старцев. О Православной вере, спасении души и различных вопросах духовной жизни

Некогда преосвященный Антоний говорил за столом: «Как драгоценны ныне читанные зачала того и другого Апо­стола и оба Евангелия!» Апостолы, тогда читанные в церк­ви, во время Божественной литургии, были — один зачало 296, а другой зачало 153; Евангелие одно от Матфея зачало 34, другое от Луки зачало 89. Это последнее оканчивается словами Господними: всяк возносяйся смирится, смиряяй же себе вознесется (Лк. 18, 14). Думаю, не просто архипастырь сказал о важности читанного Апостола и Евангелия: но во— первых, чтобы в памяти нашей возобновить Божественные истины, к спасению нашему служащие; а во-вторых, желая нас вразумить, чтобы мы всякий раз по окончании обедни, придя домой, и до обеда, и за обедом помнили читанное во храме слово Божие, его имели в сердце, и сообразно оному препровождали жизнь свою. Если же кто и забыл бы читан­ные в Церкви Апостол и Евангелие, то, зная, сколько они нужны для душевного спасения, прочитывал бы их дома, если у себя имеет священную книгу Евангелия и Апостольских посланий с означением, в какой день читается в церкви Апо­стол и какое Евангелие; а если кто у себя не имеет Нового Завета Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, то старал­ся бы приобрести оный для внимательного чтения, изучения и руководства своего к блаженной вечности.

Некогда преосвященный Антоний говорил: смирение — высота. Могу ли я осуждать других, когда сам имею многие недостатки. Я не знаю, что в сердце и в уме ближнего. Нет оконцев, сквозь которые бы я проник моим взором в душу другого. Но я очень знаю себя самого: я грешен. Это я очень хорошо знаю; а в суждении других людей могу ошибаться. Не судите, да не судимы будете.

Еще преосвященный говорил: кротким открываются Таи­ны Божии. На кого воззрю, сказал Господь наш, токмо на кроткаго и молчаливаго и трепещущаго словес Моих. Кто же кроткий? Тот, которого когда укоряют, а он не гневается.

Вот еще беседа архипастыря о смирении и любви: «Сми­ренный сердцем уподобляется Сыну Божию. Смиренный и клеветы, и злословие, и оплевание, и биение, и всякого рода бедствия благодушно терпит и молится за самых врагов сво­их. Смиренный думает, что он всех хуже, грешнее.

Всех он любит, всем желает добра. Нося Бога в душе сво­ей, смиренный не носит никаких скорбей. При напастях он радуется; он всегда спокоен; все ему друзья. Еще тут он пред­вкушает радости жизни небесной. Господь Иисус Христос, Спаситель наш, принял нашу плоть; Создатель наш пришел, чтобы помиловать нас грешных. Он нам прощает долги наши, наши беззакония, наши оскорбления, которые мы Ему дела­ем. Как же нам не прощать ближним нашим их против нас несправедливости, их оскорбления? Если Господь нас любит и заповедал нам любовь взаимную: любите, сказал Он, друг друга; то как нам всех не любить? Как не повиноваться тако­му Благодетелю?»

Однажды, посетивши келью простого монаха, архипастырь сказал ему: довольно монаху в келье иметь образа и книги.

Одному ученому и учащему иеромонаху сказал в назида­ние: «Любите уединение кельи; занимайтесь неутомимо сво­им делом и неослабно пребывайте в молитве».

Смотрителю духовного училища, которого надзору вверя­лись и казенные питомцы, преосвященный Антоний сказал: вы имеете своих детей. Как вы заботитесь о их благосостоя­нии, так пекитесь о воспитании и счастье детей, вверяемых вам начальством.

Когда пришли к преосвященному Антонию директор гим­назии с инспектором и учителями, архипастырь им сказал: «Вы мои помощники, я один ничего сделать не могу. Я подо­бен человеку, который поставлен на высокой колокольне — приглашаю, зову: но кто меня слышит? Насаждайте в детях страх Божий; научайте их знать Бога, Его любить и усердно Ему молиться; запечатлевайте в сердцах их святую веру, лю­бовь к Православной Церкви нашей и к ее святым уставам, любовь к Царю и Отечеству. Вот христианское богатство наше!»

Преосвященный советовал родителям, чтобы они сыно­вей и дочерей своих обучали в числе других полезных пред­метов и славянскому языку, нужному к уразумению Свя­щенного Писания, книг церковных, а также и молитвенных. В Воронеже, говорил архипастырь, прежде было обыкнове­ние, что отцы за дочерьми давали в приданое Евангелие и круг Четьих-Миней.

Одну приезжую особу так преосвященный Антоний уте­шал: скорбь о ближних иногда полезнее для души собствен­ной скорби. Жаль, что редко эта скорбь нас посещает. Нетер­пение надобно побеждать упованием: Господь и утешит такую скорбь сердца вашего, а врачевство — молитва и молитва.

Преосвященный Антоний отличался смирением. Всегда видя пред очами своими Бога, как говорит пророк: предзрех Господа предо мною выну, да не подвижуся, умалял себя, почи­тал себя ничтожным. «Много лет я прожил, — говорил он, — а нет добрых дел. Когда я рассматриваю людей, все они хоро­ши, святы: один я грешен, сам себя обвиняю, а всех считаю добрыми. Один я не хорош».