Беседы великих русских старцев. О Православной вере, спасении души и различных вопросах духовной жизни

«На что мне все это собирать, мне ничего не нужно». Но люди слезно просили хоть что-нибудь от них принять. И батюшка у одних брал, благословлял и возвращал им же. От вторых брал и тут же другим отдавал. А от третьих не брал совсем, несмотря на их обиды. А если оставят что-нибудь, он долго к этому не прикасался, а потом отдавал кому-ни­будь нуждающемуся.

Просфорами охотно и с любовью оделял всех, особенно приезжавших издалека. На Пасхальной седмице после служ­бы садился в церкви или в панихидной, возле него ставили корзинку с пасхальными яйцами, и он, благословляя, каждо­му вручал по пасхальному яичку, к радости и утешению всех.

О МОНАШЕСТВЕ И МИРЕ

Однажды говорил: «Между нами, монахами, и миром глубокая пропасть. Миру никогда не понять нашей жизни, а нам — их. Если бы монахи знали заранее, сколько их ждет искушений и скорбей на узком, но спасительном пути, то никто не пошел бы в монастырь. А если бы мир знал о буду­щих благах монашествующих, то все пошли бы в монастырь».

«Почему разогнали монастыри? Потому что монахи стали разъезжать на тройках да одеваться в шерстянку. А раньше монахи носили холщовые подрясники и мухояровые рясы, трудились по совести. И те были истинные монахи. Какая-нибудь игуменья из дворян, а не из своих монахинь, быстро загоняла послушниц в Царство Небесное своим безсердечным к ним отношением и жестокостью. Бедные монахини разгов­лялись капустой, а игуменья, в угоду начальствующим, все им отдавала, а своих лишала необходимого».

Часто повторял слова: «Раб, знавший волю господина сво­его и не сотворивший ее, бит будет больше, нежели раб, не знавший воли господина своего». А некоторым прямо гово­рил: «Ведь ты знаешь все и Бога на мир променяла (или про­менял)». «Мир обещает злато, а дает блато». «Неженатый пе­чется о Боге, а женатый — о жене». «Не связавший себя узами семьи всегда свободен. Одна забота — спасение души. Цель жизни — чистота, конец — Царство Небесное!»

Когда батюшка был помоложе и покрепче здоровьем, он отказывался от транспорта, говоря: «Я монах, должен пешком ходить, а не ездить». И ходил пешком на дальние расстояния, как то: поселки Федоровка, Мелькомбинат, Зелентрест, Кирзавод и так далее. И, бывало, скажет: «Любил я ходить на окраину Зелентреста с чайником за хорошей водой на родник. А по дороге пел: «Еже о нас исполнив смотрение!»...»

Две молодые девушки просили послушников доложить о них батюшке. На что батюшка, подумав, сказал: «Не знаешь, как поступить... Хорошо примешь — привяжутся еще к тебе, а не принять — обидятся!» Этими словами батюшка дал по­нять молодым людям, которые впоследствии стали священни­ками, что не безопасна чрезмерная привязанность со стороны молодых девиц к священникам и священников к молодым девицам. Но и грубость не безопасна. Опять — похвальная золотая середина. «Кто сумеет ее достичь с Божией помощью, тот многих искушений избежит».

Как-то в одном доме за чаем девушки сидели в одной ком­нате, а женщины в другой. (Бывало, что в назидание девуш­кам нужно одно сказать, а женщинам — другое.) Вдруг одна из женщин зашла в комнату к девушкам, где и батюшка си­дел. Он строго посмотрел на нее и сказал: «Ведь здесь сидят одни девушки, а женщины в другой комнате, и ты садись там с ними». Она ушла недовольная, со слезами и обидой, на что батюшка сказал: «На что обижаться? Я ведь правду сказал, что ты — женщина — садись с женщинами. Я ведь не сказал, что она — мужчина, что же обижаться?»

Однажды за столом, где сидели и женщины и девушки, одна из женщин высказала замечание, что батюшка больше жалеет девушек, чем женщин. На что он, невзирая на лица, прямо сказал ей: «А ты сколько раз выходила замуж? Ты вся­кие утешения видела, а девушки — ничего! Рады супчик за батюшкой по ложечке докушать, что для них великое утеше­ние составляет».

Часто напоминал следить за помыслами и чистотой серд­ца, не уподобляться юродивым девам, говорил: «Девство не спасет без добрых дел и чистоты сердечной». «Внешнее не пользует, если внутри грязь, страсти не изжиты». «За что Спа­ситель возлюбил Иоанна Богослова, как не за чистоту, цело­мудрие, любовь, верность, нежность и послушание! Все уче­ники оставили Иисуса Христа на кресте, один Иоанн Богослов безбоязненно стоял у креста». И не раз батюшка говорил еще: «Любовь выше всех добродетелей». «Бог есть любовь», «Без любви хоть тело отдай на всесожжение — все ничто». «Где любовь — там Бог». «Где Бог — там мир, согла­сие и тишина. Где нет любви — там противоречия, распри, несогласия, измена, клевета». «Любовь долготерпит, любовь не помнит зла, не гневается, не раздражается, не ищет свое­го. Любовь ищет пользы ближним, даже врагам». В пример батюшка приводил Иоанна Богослова, который любовью воз­вратил своего ученика из шайки разбойников в лоно Церкви.

Любил часто повторять слова Иоанна Богослова: «Дети, любите друг друга!» Этими словами напоминал о любви к Богу и ближнему, без которой не доставляют пользы ни труд, ни молитва, ни пост.