Беседы

— Да, в языческих хороводах было заложено многое… Не случайно до сих пор отучить от хороводов русских не могут — хороводов, понимаемых уже, конечно, переносно… Но ведь вокруг общины все вертится… Даже колхозы — как обезображенная община — и те в рамках национального выбора, в отличие от хуторского фермерства…

— Колхозы, если их перестанут деформировать, могут перерастать и в другие формы, и у них перспективы гораздо больше, чем в фермерстве.

— И тем не менее Россия вновь (по своему исконному обыкновению) рядится в чужое платье: под каждым кустом — президенты, парламенты, мэры, муниципалитеты, дух западной игры в преуспевание, в красивую жизнь; Россия вновь выгребает события до самого донышка, причем те события, которые при напряженности национального планирования можно было бы и не выгребать… Россия вновь подвержена мощнейшему иностороннему воздействию… Ведь не скажем же мы, положим, что США вновь подвержены мощнейшему русскому влиянию… Именно наоборот: русские выполняют команду: «На Запад равняйсь, смирно!..» Не является ли такое положение вещей свидетельством того, что их национальное планирование, их реторта событий — более чистые?.. Ведь запланированное ими осуществляется, хотя, конечно, если наше планирование идет под благим девизом «не иметь никакой выгоды», то в результате осуществляется и наше: очевидной выгоды, действительно, нет… И все же, все же, все же… Наша жизнь, в любом случае, — результат чьих-то устремлений, воль и событий, в каких-то ретортах…

— Это лишний раз говорит о том, что американизм (как воплощение духа иудаизма) очень жестко детерминирован.

— В каком плане?..

— В том плане, что если они не будут, как ты выразился, вот той чистотой обладать, то они уйдут с Земли. Поэтому они вынуждены очень точными быть.

— Содержать свою посуду стерильной…

— Можно обойтись и без избыточно иносказательных выражений. Скажем так: они должны быть всецело узаконены в репертуаре своей специфики, своих функций на Земле. Их «посуда» (в твоих терминах) — это устоявшаяся, жесткая форма отношений между собой и с другими. А мы — наоборот, мы — с большими зазорами законоположений идем, широко идем, разнообразно, маневренно…

— И в этом — наше спасение.

— У нас уже шла речь о том, что мы — совершенно разные этносы. Сила утверждения их есть сила нашего самоотрицания. Открытость и замкнутость. Для нас замкнутость — смерть, для них она — жизнь. Причем они замкнуты в себе, но зато снаружи они — втягивают, втягивают — энергии, возможности и так далее… Ведь посмотрим: и ресурсы у нас летят, и люди летят, и таланты, и все это — как вулкан работает, тем не менее…

— И не проходят у нас даже такие программы, как: «Россия сосредоточивается».

— Не дают… А не дать нам — просто, потому что у нас большой импульс самоотрицания.

— И в этом смысле, наверное, русский — не только тот, кто носит неснимаемую косоворотку (как это делает писатель Дмитрий Балашов), но и тот, кто носит неснимаемые джинсы, залез в американское тряпье, — в ком и проявляется явно этот именно русский импульс самоотрицания. А самозамкнутость на сарафане или косоворотке — в этом уже как бы что-то несвойственное именно русскому. Потому сарафанные шоу скорее размывают русскую идею открытости и соборности. Мне даже сдается, что когда русские объединяются во имя чего-то исконно русского, они тем самым занимаются НЕ РУССКИМ ДЕЛОМ. Говорю это со всей ответственностью, как человек, стремящийся понять русскую идею, русское предназначение, которые, конечно, существуют, — но не в сарафанах и не в лозунгах, и не в стремлении загородиться и наесться… РУССКОЕ ВЫШЕ РУССКОСТИ, так бы я сказал…

— Но как бы то ни было, сейчас все народы Земли подвержены одному мощному космическому воздействию… И вся проблематика сводится к тому, какая нация сможет почувствовать реальность космической планетарной обстановки. Ничего больше!.. Но и ни в коем случае — не меньше!..

— Авианосцы и ракеты, банки и суперприбыли окажутся ненужными… И упование на них…

— И суперкомпьютеризация не поможет… Сейчас уже независимо от того, какое планирование наработано — эгрегориальное, национальное, церковное или даже научное, — все оказалось в совершенно ином качестве среды. Земля находится в иной точке. Люди на ней находятся в особой точке. И я еще раз говорю, что те нации, те люди, которые почувствуют зов и призыв Космоса, его возможности, зов и призыв Земли, ее возможности, зов и призыв Жизни и ее возможности, они включатся в перспективу.

В Учении «Агни Йога» говорится и в «Письмах Махатм», что при переходе будут гибнуть миллионы. А под каким флагом они будут гибнуть — это опять-таки дело тех, кто делает эти флаги, кто несет их.

Ситуация категорическая. Она — не дискутируемая. Либо это есть, либо этого нет. Либо — будущее, либо — прошедшее. Вот сейчас и идет фракционирование: либо — восхождение (эволюция), либо — нисхождение (инволюция).