Бешеная собака искусства

Блогер русскоязычного Фейсбука по изобразительному искусству Ира Власова также прокомментировала арт-инсценировку:

«Прочла, не отрываясь. Первое впечатление – написано идеально, на мой взгляд, в плане литературы. Кстати, очень живая и яркая сцена на еврейском кладбище в Молдавии. Сценарий хорош, строго выдержаны законы жанра – всё начинается с точки и заканчивается точкой. Не буду на ней особо останавливаться, её значение и так очевидно. В тексте нет пустот, которые хотелось бы сократить. Думаю, бо́льшая его часть написана Вами, Искан. Вы узнаваемы – Ваш герой получился ярким, привлекательным, он подкупает своей откровенностью, хотя и заумничает подчас, но это его стиль, ему простительно. Уверена, постановка будет прекрасной. Я благодарна, что получила возможность прочесть. Чтение подобных вещей имеет свои преимущества – я имею в виду степень погруженности в материал, что иногда теряется на сцене, поскольку внешние эффекты отвлекают. В любом случае, я предпочитаю читать. Это будет удача, Искан, я не сомневаюсь!!!»

Прислала свой отзыв поэт и редактор Лидия Фахретдинова:

«Уважаемые драматурги, поздравляю вас! Пьеса великолепна! Мотив странничества мне сразу представился, как только я увидела все картины Искана. От души рада за вас! Шедевр-пьеса. Ваша творческая биография уникальна, Искан! И как гармонично она ожила и в Кандинском, и в Бунине… и в руках Светланы. Браво, друзья!»

(на фото С. Волошина-Андрийчук)

Основным, исходным образом арт-инсценировки, её этическим и идейным содержанием стал образ бешеной собаки, о котором упоминалось в текстах Искана.

Развитие этого образа в режиссёрской экспликации определило структуру пьесы и её жанр.

Скульптор Владимир Курочкин заинтересовался природой происхождения столь яркого, насыщенного и многозначного образа. Означенный спектакль с названием «Бешеная собака искусства» привлёк его внимание, и он объяснил свой интерес отсылкой к дневникам французского скульптора Эмиля Антуана Бурделя: «В искусстве надо быть и святым, и бешеной собакой». А такая постановка вопроса не может оставить в стороне служителей прекрасного.

В текстах Искандера Ильязова был найден и образ главного героя пьесы – Странника.

В этом есть свой символический смысл. Художник неразлучен с холстом, как и странник со своей простой холщёвой одеждой. А творческий процесс подобен духовным странствованиям.

На полотне у Искана осмыслен каждый мазок кистью, он его чувствует; ощущает внутреннюю энергетику движения.

Своё творчество Искан охарактеризовал как «ископаемый абстрактный геометризм в нынешнем торжестве постконцептуализма» и сказал: «Я как автор отношусь не к contemporary art, а к классическому модернизму вековой давности».

Тексты же Кандинского дали образ другого главного героя пьесы, моего персонажа. Им стал первоэлемент живописи – Точка. С одной стороны, этот персонаж – плод мысли и воображения художника, с другой – его оппонент, выражающий духовное и материальное начало в искусстве.