Бешеный

«Интересно, — подумал Олег. — Кто-то, знающий об этом подземелье, вполне мог проникнуть через запертую сейчас дверь и, не ломая стенку погреба, прекрасно слышал, о чем мы говорим. Он вполне мог изображать духа». Олег еще раз присмотрелся к следам. Они показались ему совсем свежими. Но ведь в таком случае он не мог не заметить ящика с дневником. Все это в высшей степени странно! Выходит, что дневник просто подбросили. Но Настя говорит, что это почерк ее отца?! Все еще больше становится непонятным. Зачем подбрасывать дневник, разыгрывая всю эту комедию? Вовлечены ли в нее девушки? Скорее всего да — уж больно гладко все прошло. Даже фонарь на длинном шнуре нашелся. Стоп! Именно фонаря теоретически быть не должно. Ведь с его помощью легко обнаружить следы. Значит, они, во всяком случае Настя, ничего не знают. А может быть, ему показалось? И такое возможно. Интересно, куда ведет железная дверь?

— Вылезай, — услышал он сверху голос Аделаидки, — сокровища найдены, пора их делить.

Олег выбрался из погреба.

— Там какой-то подземный ход, — сказал он, обращаясь к Насте. Но та, казалось, не слышала. Она читала дневник отца, и по лицу ее текли слезы. Олег устыдился своих недавних подозрений. Он вышел из дома и попытался сориентироваться, куда мог вести подземный ход. Метрах в ста пятидесяти от дачи виднелось полуразрушенное строение, видимо, некогда бывшее церковью. Возможно, ход ведет туда? Олег пошел к строению. Это и правда некогда была церковь, но теперь на ее месте осталась только груда развалин. Олег походил между кучами битого кирпича. Не похоже, чтобы люди часто посещали это место. Среди зарослей шиповника и акации виднелись еще какие-то груды камня, но пробраться туда не представлялось никакой возможности. Он вернулся на дачу. Настя внешне успокоилась и теперь собирала вещи, готовясь к обратной дороге.

— Ты где лазил? — полюбопытствовала Аделаид ка.

— Ходил к развалинам, — объяснил Олег, — хотел выяснить, не туда ли ведет подземный ход. Кстати, тебе неизвестно его происхождение? — обратился он к Насте.

— Отец как-то рассказывал, что на месте нашей дачи находилась усадьба какого-то помещика, — равнодушно сообщила Настя, — и про подземный ход он рассказывал, и про комнату с железной дверью… Но он заделал ход.

— Понятно, — сказал Олег. Он снова не знал, что и подумать. Неужели искусный розыгрыш? Но слезы?! Уж больно все естественно выглядит. Да и с подземным ходом, оказывается, очень просто.

— А можно мне посмотреть дневник? — нерешительно попросил он.

Настя молча протянула ему довольно большой толстый блокнот. Почерк прорицателя был мелким, но четким и разборчивым. Прочитать записи в несколько минут оказалось невозможно, и Олег стал их просто просматривать. Кое-что ему было знакомо из рассказов прорицателя, о других вещах он узнавал впервые. Много места в дневнике отводилось «бриллиантовому делу». Олег вчитался и понял, что эти записи действительно представляют кое для кого смертельную угрозу. Все основные вехи дела были перенесены на страницы дневника. Мелькали названия городов, фамилии, адреса, подпольные явки…

— Поторапливайся, — прервала его чтение Аделаидка, — нужно успеть на электричку.

Олег вернул дневник Насте, которая спрятала его в спортивную сумку.

Через некоторое время они ехали в почти пустой электричке в Москву.

Было четыре часа дня, когда Олег переступил порог знакомой квартиры. В комнатах было полутемно и прохладно.

— Надо перекусить, — заявила жизнерадостная хозяйка. Настя безучастно кивнула. Казалось, какие-то тяжелые мысли угнетали ее. Она достала из сумки дневник и некоторое время вертела его в руках, точно не зная, что с ним делать. Олег выжидательно смотрел на нее.

— Ну и как же, по-твоему, с ним поступить? — спросила Настя, кивая на дневник.

Олег пожал плечами.

— Ты хозяйка, тебе и решать…

— Сжечь его надо, — предложила Аделаидка. — Ведь нам на даче ясно дали понять, что, если дневник не будет уничтожен, Олегу грозит опасность.

— Какая ты быстрая, сжечь! Это выходит, что отец так и останется неотмщенным. Нет уж! Я своего добьюсь. Кое-кто очень пожалеет, что разрушил нашу семью, уничтожил отца, исковеркал жизнь матери.

— А я думаю, все же лучше сжечь, — настойчиво повторила Аделаидка, — и лучше прямо сейчас.

Настя открыла рот, собираясь что-то возразить, но в эту минуту в прихожей раздался звонок. Звонили долго и настойчиво.

— Кто бы это мог быть? — удивилась Аделаидка. — Я не жду гостей. — Звонок повторился. — Не пойду открывать, — раздраженно сказала Аделаидка. — Пусть думают, что никого нет дома.

— Лифтерша видела, как мы поднимались, — заметила Настя, — так что лучше открыть.

Аделаидка, шаркая тапочками, поплелась в прихожую. Вскоре оттуда послышался ее недовольный голос, перебиваемый незнакомыми мужскими голосами. Слов нельзя было разобрать, но по интонациям Олег понял, что грядет какая-то неприятность.

Настя тревожно оглянулась на дверь и схватила со стола дневник. Она лихорадочно шарила глазами по комнате, видимо, ища, куда бы его спрятать. Олег испуганно наблюдал за ней, не зная, что предпринять.