Бешеный

— С бодуна? — спросил парень. — А говорили, что учитель новый не пьет.

Олег обрадовался: туземец, клюнуло… — но радости своей не выказал, молча подвинулся, отметив, что его знают; ну что ж, это упрощает процедуру знакомства. Парень между тем по-хозяйски развалился за столом и залпом выпил первую кружку. Видимо, она не полностью затушила пожар, бушевавший внутри него, потому что за первой кружкой тут же последовала и вторая. Только после этого парень перевел дух, посмотрел на Олега и повторил вопрос: «С бодуна?»

Олег неопределенно кивнул. Кивок можно было понимать: и да, и нет. Парень, видимо, понял как «нет».

— А я вот с бодунища, — меланхолично сказал он и потянулся за третьей кружкой. Сделав пару глотков, он вновь посмотрел на Олега и спросил:

— А почему аборигены съели Кука?

— Что-что? — не понял Олег.

— Высоцкий, — пояснил парень. — Значит, не пьешь?

— Ну почему же, — в тон ему сказал Олег, — нынче только сова не пьет…

— Точно, — хмыкнул парень, — …хотели кушать и съели Кука.

Он снова отхлебнул и повернулся к Олегу.

— Стало значительно легче, вообще-то алкоголь — яд. «Ах, где я был вчера, не пойму, хоть убей, только помню, что стены с обоями…» — вновь процитировал он. — Меня, между прочим, Валентином звать, «Валюха крикнул — берегись, но было поздно».

— Олег, — представился наш герой. Разговор со знатоком творчества Владимира Высоцкого принимал несколько однообразный характер.

— «Как ныне сбирается вещий Олег…» — с ходу процитировал новый знакомец, доказав, что он не чужд и классике.

«Как бы его свернуть на нужную тему? — размышлял Олег. — Видимо, сделать это можно только одним способом».

— Пиво — это, конечно, неплохо, — заметил он осторожно, — но не лучше ли по случаю знакомства попробовать что-нибудь покрепче?

— Мысль! — оживился парень. — А ты мне нравишься, учитель, быстро соображаешь. Пойдем в магазин!

Через некоторое время они сидели в старой беседке запущенного городского сада, и Валентин умело раскупоривал бутылку портвейна.

«Голова будет болеть, — тоскливо думал Олег, — ну ничего, потерплю».

Разговор коснулся творчества знаменитого барда, которого так часто цитировал его новый знакомый.

— Братуха у меня служил под Москвой, в ВДВ, так Володя покойный к ним приезжал, пел…

У братухи даже фотка есть — Высоцкий среди десантников, братуха над ней трясется, будто она золотая… Я бы, конечно, тоже трясся, — завистливо вздохнул новый знакомец. — А ты, учитель, почему не в школе, что, с уроков сбежал? — перевел он разговор на другую тему.

— Школа наша… — начал Олег.

— Да знаю я, — хлопнул его по плечу Валентин, — шутка это. Я сам в этой школе учился, слава Богу, не при нас она развалилась.

— Интересно знать, почему она рухнула так внезапно, — осторожно начал Олег.

— Старая была, вот и… — парень употребил непечатное слово, — скажи спасибо, что не на ваши головы.

— Вот это-то и удивительно, — гнул свое Олег, — откуда власти знали, что она развалится?

— Из Монастыря сообщили, — сказал парень как о чем-то само собой разумеющемся.

— Кто сообщил?

— А черт его знает кто. Какой-нибудь тамошний…

— А что это за Монастырь такой?

— Да психушка особого режима, содержат разных со всей страны, дивидендов, что ли.

— Диссидентов, — поправил Олег.

— Ну, может, диссидентов. Там все жутко секретное.

— Но ведь диссиденты — они предсказывать не могут, — не отставал Олег.

— Не знаю я, — недовольно произнес парень, — ты лучше выпей.

Олег через силу опорожнил стакан.

— Я и сам задумывался, — неохотно произнес Валентин, — кого там держат и за что, но никто толком ничего не знает, городских там почти нет, разве только Комар.

— Что за Комар?

— Да есть алкаш один, — парень неопределенно мотнул головой, — работает в Монастыре вроде санитаром, тут с ним недавно один случай произошел, — и Валентин стал излагать историю про поиски клада в горстатистике.

Олег слушал с нарастающим интересом.

— … вот они и обрушили люстру на головы ментам, а клад-то рядом лежал, — закончил Валентин свое повествование.

— А может, клада и не было? — недоверчиво спросил Олег.

— Был! — крикнул Валентин. — Братуха мой в горотделе работает, он сам видел!

— Д-да, — протянул Олег, — не думал я, что в вашей дыре такое может случиться.

— Ды-ре! — презрительно сказал парень. — Сам ты дыра! Тут, знаешь, такое случается, чего и в столицах не бывает, — он обиженно замолчал.

Такой оборот не устраивал Олега. И хотя в голове у него уже шумело, он предложил продолжить.

— «Я сначала был не пьян, возразил два раза я…» — снова двинул цитату Валентин, — что ж, продолжить можно. Клевый ты мужик, учитель.

И продолжили. Дальнейшее Олег помнил плохо. Еще одна бутылка… Потом какие-то новые лица. Снова пили. Пьяные поцелуи, объяснения в любви. При упоминании о Монастыре разговоры как-то сникали, люди подбирались, алкогольный кураж пропадал. Уже совсем пьяный Олег выделил среди калейдоскопа пьяных харь новое лицо, испитое, злое.

— Это он, Комар, — сказал в ухо его новый приятель Валентин, — он все знает про Монастырь.

— Старик, — бросился к нему Олег, — тебя-то мне и надо, мне так надо тебя…

— Зачем? — спросил Комар.