Бешеный куш

— Да, хозяин. Я свяжусь с ним. Я правильно понял, вам нужны?..

— Да, Равиль, ты все правильно понял. Мне нужны те самые вещи, которые умеет делать только Хурго-зода. И никто больше. Объясни это Рахмонулло. И скажи ему, что для меня особенно важно, чтобы Хурго-зода прислал мне сюда с Рахмонулло немного сарыгача. Знаешь, что такое сарыгач?

— Конечно. Но, хозяин… — Таллаев замолчал.

— Да? В чем дело?

— Хозяин, боюсь, Рахмонулло не удастся уговорить Хурго-зода дать ему сарыгача.

— Пусть скажет, что просил я. Лично я.

— Боюсь, хозяин, это не поможет. Если бы к Хурго-зода пришли вы лично, вам бы он, может, и дал. Но Рахмонулло слишком молод.

— При чем тут «молод»? Рахмонулло будет действовать от моего имени, пусть он так и скажет Хурго-зода. Мне нужен сарыгач. Прежде всего сарыгач. Объясни это Рахмонулло. Без сарыгача он может не приезжать.

— Хорошо, хозяин. Я постараюсь ему это объяснить.

Глава 39

Митч щелкал затвором не переставая и выкрикивал:

— Поднимись… А теперь опустись… Правая нога вверх… Теперь обними ее… Обними свою ногу, будто ты ее любишь… А теперь посмотри на нее с ненавистью… Надуйся… Ты ненавидишь свою ногу, зла на нее… Снова вверх… Повернись… Посмотри наверх… Обернись из-за плеча… Выпрямилась… Села на корточки… Снова выпрямилась… Так, хорошо… Молодец… Умница…

Зал, в котором шла съемка, сплошь состоял из зеркал. Зеркала были всюду: на стенах, на потолке, на полу. И везде Синтия видела себя, одну себя. Практически она была полностью обнажена, ведь нельзя же считать прикрытием две крохотные полоски телесного цвета на бедрах и груди.

Она крутилась, поворачивалась, вертелась, легко делая все, о чем просил ее Митч. При росте пять футов десять дюймов она весила всего сто восемнадцать фунтов, к тому же была в прекрасной форме, поскольку каждое утро делала десять кругов в Марин-парке, пять кругов трусцой и пять на роликах, и, сколько бы она ни крутилась, сколько бы ни приседала и ни вставала, ее дыхание всегда оставалось ровным.

Наконец Митч сказал:

— Все, хватит… Молодец…

Подойдя к нему, остановилась с легкой улыбкой. Митч Даммонд, высокий, мускулистый, с копной черных волос и улыбкой племенного жеребца, был владельцем модного фотоателье на Пятой авеню. Фотографии топ-моделей, которые он делал, были всюду нарасхват, их охотно брали лучшие журналы Штатов, Англии, Франции и Германии.

Ответив ей улыбкой, Митч положил фотоаппарат на стул. Взял с этого же стула платок, вытер лоб.

— Сегодня классно поработали… Может, что-то и получится…

Конечно, она знала, что судьба девушки, снявшейся у Митча и попавшей на обложку журналов типа «Вог» или «Элль» или даже «Плэйбоя», «Пентхауза» или «Виктории Сикрет», будет сразу же решена. Девушка взлетит вверх, ведь куда бы она ни пришла, ей не нужно будет ничего объяснять. Достаточно просто показать обложку журнала с ее изображением. Но она знала также: чтобы фотография девушки, снимающейся у Митча, попала в один из этих журналов, девушке необходимо выполнить одно условие — переспать с Митчем.

Сам Митч, конечно же, никогда ей об этом не скажет. Но это подразумевается. Да и — это видно. По глазам.

Может быть, она и переспала бы с Митчем — если бы он ей нравился. Но ничего отвратительней, чем ночь, проведенная с Митчем, этим жеребцом, она не может себе представить.

Кивнула:

— Буду надеяться. Созваниваемся?

— Созваниваемся. — Сказав это, Митч постарался сделать взгляд равнодушным. — Звони. А я буду звонить тебе.

— О'кей. Си я.[9]

— Си я.

Пройдя в душ, она долго мылась, разглядывая себя в зеркале. Каждый раз, когда видела себя обнаженной, во весь рост, она думала об одном и том же: черт побери, ведь ее фигура, фигура никому сейчас не известной Синтии Розуолл, ничуть не хуже фигуры любой прославленной звезды. Так почему же эта звезда прославлена, а она нет? Ее ноги ничуть не хуже, чем ноги Клаудии Шифер, бедра ни в чем не уступают бедрам Синди Кроуфорд, а грудь — такая же небольшая и крепкая, как у Дрю Барримор. Лицо ее — классика для топ-модели. Серые глаза, светло-каштановые волосы, вздернутый нос, пухлые губы, чуть-чуть, в самую меру капризные. Все говорят ей, что ее лицо немного напоминает лицо Эвы Херциговой, но она считает, оно даже лучше, потому что живей и женственней. Но о них все знают, они нарасхват, им платят пять тысяч долларов за час съемок. Ее же никто не знает, и за час съемок у Митча она должна платить сама. Да еще жизнь толкает ее к тому, чтобы она переспала с ним.

Но она родилась в Бруклине, в семье польских эмигрантов Радзилловских, ставших вскоре Розуоллами, и с самого раннего детства привыкла добиваться своего, никому ни в чем не уступая. Добьется она своего и сейчас.

После душа, натянув колготки и платье от Донны Каран, она около получаса колдовала над макияжем. Сегодня они с Дебби договорились вместе зайти отметиться в профсоюз актеров на Таймс-сквер, а потом съесть легкий ленч неподалеку, в ресторане «Планета Голливуд». Она должна выглядеть на все сто, потому что и в профсоюзе, и в «Планете» можно натолкнуться на кого угодно, в том числе и на серьезного продюсера.