Бешеный пес

Гурка знобило, словно вечное лето восточного континента внезапно остудил полярный ветер. Непривычное снаряжение казалось невыносимо тяжелым. Младший инспектор не находил места рукам, которые жили своей отдельной жизнью и никак не хотели прикасаться к теплому корпусу висящей на плече винтовки. Воины Гурка деловито собирали переносные ракетные установки. Рота занимала позиции в скверике, разбитом между парадным подъездом дворца и отелем «Терсис». Внезапное появление диверсантов в самом центре столицы пока не вызвало у многочисленных прохожих никакой тревоги. Граждане, совершенно не представляющие себе истинного назначения штурмовой техники, собирались небольшими группками буквально в нескольких метрах от позиций вражеских солдат и оживленно перешептывались, обсуждая, что бы могло означать появление странно одетых и вооруженных людей перед самым дворцом. Мысли о том, что незнакомцы могут представлять собой ударную группу оккупационной армии, никто не допускал.

— Все готово, господин младший инспектор, — доложил командир первого взвода.

Гурк неуверенно кивнул и приказал:

— К бою… Наведите системы и ожидайте моего приказа.

Солдаты, в отличие от командира, были спокойны и собранны. На их лицах не отражалось совершенно никаких эмоций. Как Зайнулин сумел за столь короткое время превратить мирных и законопослушных граждан в воинов, Гурк понимал плохо. Он окинул взглядом внезапно притихшую толпу зрителей и, неожиданно для самого себя, крикнул:

— Разойтись!

Никто из зевак не двинулся с места, но улыбки и интерес в их глазах сменились выражением легкого беспокойства. Младший инспектор потянулся к оружию, но в последний момент передумал и приказал одному из взводных:

— Следите за толпой. Если они попытаются нам помешать — открывайте огонь!

— На поражение? — уточнил офицер.

— Поверх голов, — ответил Гурк.

— Отставить, — послышался в эфире постоянно действующего канала связи голос Зайнулина. — Никаких предупреждений! Это война, а не воскресный пикник. Огонь вести только по конкретным целям!

— Это мирные жители, — попытался возразить Гурк.

— До тех пор, пока им не раздали оружие, — ответил инструктор. — Повторять я не намерен — огонь вести только на поражение! Без вариантов! Вам ясно?

— Так точно, — обреченно ответил Гурк и, чтобы сдержать приступ тошноты, глубоко вдохнул.

Младшему инспектору жутко хотелось бросить винтовку и бежать без оглядки как можно дальше. Останавливало его лишь отчетливое понимание, что бежать ему, по большому счету, некуда. Было очевидно, что с ним или без него диверсионный отряд начнет реальную войну и мир уже никогда не вернется к той жизни, последние минуты которой отсчитывал хронометр в руке Зайнулина. Здравый смысл подсказывал Гурку, что в приближающемся хаосе выживет тот, кто окажется на стороне сильнейших, но легче от такого понимания младшему инспектору не стало. Он наконец перестал бороться с самим собой и освободил желудок над ближайшим утилизатором мусора. На зрителей подобное поведение командира вооруженных людей произвело гораздо большее впечатление, чем его недавняя просьба разойтись. Толпа стала быстро редеть, и ровно через минуту площадь перед дворцом опустела.

Гурк этому обстоятельству сначала удивился, но потом понял, что причина лояльности граждан проста. Обыватели страшно боялись подхватить от больного оккупанта какую-нибудь забытую инфекцию. Ведь в период неустойчивого поведения «Фортуны» это было вполне возможно…

Дворцовые сады занимали целых десять квадратов городской территории. Для перенаселенной Таны это было непозволительной роскошью. Однако сады не являлись закрытым для посещения оазисом, и под сенью древних деревьев постоянно бродили толпы самых обыкновенных горожан. Живописным, практически не корректируемым при помощи виртуальных наложений ландшафтом гордился весь континент…

Впрочем, Лейца не интересовали ни красота, ни уникальность ансамбля растений, фонтанов и архитектурных сооружений. Из этих садов открывался наиболее легкий путь внутрь дворца. Рота инспектора развернулась в цепь и замерла под прикрытием зеленых насаждений.

В отличие от Гурка, инспектор Лейц угрызений совести не испытывал. В ожидании приказа о начале операции он внимательно изучал обстановку и делал выводы.

Больше всего разведчика беспокоило отсутствие видимых признаков организованной обороны. Казалось, что дворец живет повседневными заботами и не подозревает о нависшей над ним опасности. Единственным доказательством того, что это впечатление обманчиво являлось отсутствие на традиционных постах гвардейцев Дворцовой охраны.