Бешеный прапорщик (ч. 14-19)

– Нет, не Император. Его брат Великий князь Михаил Александрович, Регент Империи, хочет поближе на вас посмотреть.

– Дэнис Анатольэвыч, а развэ нэ самы офицэры прозвалы Цара царскосэлским суслыком? – Хитро прищурившись, интересуется Сталин, возвращаясь к теме разговора.

– Прозвали, согласен. И правильно прозвали, со своей точки зрения… Только вот были это гвардейские ухари-пустобрехи, доблесть видящие только в пьянках, бабах, да картах. Служба для них – иметь собственные выезды, по паркету вальсы шаркать, да в театрах билетики покупать не дальше пятого ряда. Самомнения много, а боевая ценность – нулевая. Привыкли воевать всё больше на парадах, в ресторациях и дамских будуарах…

– А разве они неправы? – Теперь уже голос подает успокоившийся Свердлов. Интересно, как в таком маленьком человечке может помещаться такой сочный бас? Иерихонская труба, блин, да и только…

– Отчасти – да. И я не собираюсь, скажу по секрету, Яков Михайлович, его идеализировать. Да, любимые занятия – колоть дрова и стрелять ворон в парке… Но на мой взгляд, проблема в том, что императору хотелось в каждом вопросе найти наиболее взвешенное решение, которое будет удовлетворять всех. А быть хорошим для каждого невозможно. Тем более, – недопустимо затягивать решение вопросов и пускать всё на самотёк. А также назначать людей на должности не по их профессиональным умениям, а по степени преданности. А говорить адмиралу Рожественскому перед отправкой эскадры но Тихий океан, что ждет от него не победы, а услуги, так вообще преступно… Но!.. Проблема любой власти – в обратной связи и передаче информации. Фразу «Короля играет свита» понимаете? Так вот, эта свита, решившая, что настало время вседозволенности и безнаказанности, по моему скромному мнению и является корнем зла.

– А чито Вы скажэтэ про дэвятое январа? – Иосиф Виссарионович по прежнему улыбается, но глаза уже сверкают. – Опят Цар ны пры чём?

– При чем. Но в чем, по моему мнению, его вина, я скажу позднее… Императора в тот день в столице не было, и приспущенный над дворцом штандарт ясно об этом говорил. Так что приказ о расстреле он отдать не мог. А не было потому, что за три дня до этого, как бы это сказать… «некие темные силы» устроили вполне театральное покушение, пальнув из Петропавловской пушки картечью вместо холостого. – Тут даже широчайший кругозор Александрова-Келлера не нужен, как-то на смене чуть ли не наизусть выучил полученную из рук зама по воспитанию отксерокопированную статью то ли из Военно-Исторического Журнала, то ли еще какого-то издания, при всем желании с желтой прессой не имеющих ничего общего. – На Крещение Царь вышел на лед поприсутствовать при освящении воды, а одна из салютующих пушек бахнула холостым, только вот картуз с порохом кто-то напичкал картечью старого образца. Большая часть выстрела попала по самому дворцу, но парочка пуль прошла почти рядом с Императором. Вот ближайшее окружение и отправило Государя в безопасное Царское село.

– Ви, Дэнис Анатольэвыч, нас за дураков дэржытэ? – Сталин с явным сарказмом смотрит на меня. – А пазваныть и прыказать ваш цар не мог?

– Нет, не мог. Потому, что не знал, что происходит… Регент приказал провести негласное расследование событий девятого января… – Придется приоткрыть страшную тайну, тем более, что расследование действительно проводилось «коллегами» из Священной дружины. – Ни министр юстиции Муравьев, ни градоначальник Фуллон, ни командующий войсками Петербургского гарнизона Великий князь Владимир не докладывали Императору о готовящемся шествии. Равно и о том, как потом на самом деле развивались события.

– А кто проводил расследование? Полиция? – Свердлов тоже старается не отстать в обилии сарказма.

– Скажем так, люди, ныне служащие на различных должностях и лично преданные Великому князю Михаилу Александровичу… Так вот, Государя под предлогом повторного покушения отправляют из столицы, а дальше начинается мышиная возня, в которой участвует несколько «свор», преследующих каждая свои цели. Это и придворно-аристократическая камарилья, понявшая, что Царем можно крутить, как хочешь, и представители высших эшелонов власти, давно уже получающие жалование от тех же самых французов с англичанами, или международных банкирских домов, и куча дураков в Охранном отделении, включая полковника Зубатова и генерала Трепова, знавшая о связях Гапона с эсерами и ничего не делавшая, ну и сама партия социалистов-революционеров, решившая использовать манифестацию в своих политических целях…

– Опят получаэтса, чито цар у вас хороший, а осталные – мэрзавцы. И аткуда ви знаетэ, чито всё било именно так? – Сталин скептически воспринимает полученную информацию.

Твою ж маман! Не могу же я сказать, что из опубликованных царских дневников и белоэмигрантских мемуаров! Надо как-то выкручиваться… Блин, мое дело – глотки немцам резать, а не уговаривать неуговариваемых!..