Бешеный прапорщик (ч. 14-19)

– Значит так, братцы… – Лейтенант начинает рассказывать в меру дозволенного. – Откуда я всё знаю – сказать не могу. Но даю вам слово офицера, что говорю правду… Вас сюда привели не для того, чтобы защитить Цесаревича Алексея Николаевича, а чтобы захватить Его Императорское Величество с семьёй… И заставить передать власть Великому князю Кириллу Владимировичу…

Полминуты на переваривание услышанного прошли в полнейшей тишине, под стволами особо не вскочишь, только на лицах такая гамма чувств нарисовалась – Станиславский нервно курил бы в сторонке. Первым приходит в себя и начинает задавать умные вопросы боцман:

– Вашскородие, а эта… с Вами… кто будет?

– Свои, Федоркин. – Стягиваю балаклаву, шифроваться всё равно уже нет смысла. – Если, конечно, ты нам – свой. Узнаёшь?..

Узнал и он, и половина матросов, что была на «учёбе» у нас ещё в Минске. И остальным доходчиво объяснили, порхнул шепоток над головами – «Нарочанцы… Гуров…».

– Так вот и я даю вам слово, что всё сказанное – правда… То, что мой батальон в Особом корпусе – в курсе? То, что командующий им генерал от кавалерии Келлер предан только Его Величеству – тоже знаете?.. Он сейчас наводит порядок в Петрограде, а нас послал за семьёй Императора. Которую обманом захватил Великий князь Кирилл Владимирович, используя вверенный ему Гвардейский Экипаж. Вот и думайте теперь…

– Дак откедова нам знать-та?.. – Вякает кто-то.

– Цыц, салажня!.. Вашскородия, дозвольте с глазу на глаз… – Боцман отходит с нами за какой-то роскошный лимузин.

– Вашскородие… Чё ж теперича с нами-то будет?.. Нас же как баранов подняли, погрузили, сюда привезли… Построили, а там Великий князь выходит и говорит, что, дескать, Регенту страсть, как хочецца сваво сынка на трон усадить заместо Наследника. И послал он для того сюда… – Федоркин опасливо смотрит на меня, затем отводит глаза. – Послал он специальных убивцев… А мы, значицца, защищать дворец будем…

– Если вы знали, боцман, что мы придём, что ж служба так хреново налажена? – Интересуюсь просто так, для поддержания разговора.

– Дак и не поверили. Не, некоторые, оно – того… Да знают в Экипаже-то как Вы, Вашскородь, княжну Ольгу спасли. И как за незнакомую сестричку милосердия две роты германцев одними ножиками вырезали…

О как! Что-то не припомню я когда это я художественной резьбой по гансам занимался… Немецкий разъезд покрошили за Машу, за брата Котяры – да, взвод почикали… Хотя, если сводный батальон Дунайцев при прорыве к своим приняли за дивизию… М-дя, «солдатский телеграф» рулит! Не армия, а сборище бабок-сплетниц…

– … Помнишь наши разговоры про историю, боцман? – Что-то не пойму, куда Воронов клонит.

– Помню, как не помнить…

– Про декабристов я вам рассказывал. Тогда офицеры солдат вывели, ничего им не объяснив. Но им, не глядя на это, шпицрутены и каторгу присудили. Нашему Экипажу тоже досталось. И вы в таком же положении оказаться можете…

Ха, какие интересные разговоры ведутся у гвардии мореманов! Обсуждаем два извечных российских вопроса – «Что делать?» и «Кто виноват?» Больше, типа, поболтать не о чем…

– Вашскородие… Пал Ляксеич… Дак чё делать-то?..

– Ничего. Посидите здесь под охраной, пока мы не вернёмся. А там видно будет. Так, Денис Анатольевич?

– Так.

– А, может, мы – с вами?

– Ты, боцман, будешь, коль доведётся, стрелять в тех, с кем на соседних койках спал, а, может быть, из одного котелка хлебал и последним сухарём делился?.. – Очень серьёзно спрашиваю собеседника.

– … Дак те, с кем делился, со мной пойдут… – После некоторого замешательства Федоркин озвучивает подходящий ответ.

– Нет, сидите здесь. Обратно пойдём, там думать будем… И ещё… Ты же понимаешь, что мы – на боевой операции. Приструни своих, чтоб глупостей не наделали…

Под землёй или время замедляется, или эти хреновы строители тоннель рыли с похмела и кому куда понравится. Почему-то кажется, что мы уже целый час бредём по нему. Висящие на потолке лампы включаются, по словам Кегресса, только из дворца, поэтому пользуемся своими фонариками, которые и светят под ноги, лишь изредка скользя по стенам и арочному своду из мокрого красного кирпича на известковой кладке. Вдаль их направлять бесполезно, свет теряется в беспроглядно-чёрной бездне…

Наконец идущий впереди «лоцман» поднимает руку и останавливается. Мы следуем его примеру, за нами бесшумно замирают две «пятёрки». Тоннель заканчивается колодцем, в котором устроена уходящая вверх винтовая железная лестница.

– Адольф Адольфович, давайте ещё раз обговорим наши действия. – Пододвигаюсь ближе к Кегрессу.

– Сейчас поднимаемся наверх, я открываю вход и жду вас.

– Куда мы сейчас попадём?

– В рабочий кабинет Его Величества. С той стороны вход замаскирован под дубовую панель, которыми обшиты стены. По счёту – четвёртая слева. Над ней висит картина, нужно её потянуть вправо и вниз, чтобы вход открылся. – По шёпоту слышно, что француза немного бьёт мандраж.

– Хорошо, идёмте. Не забудьте, откроете дверь, – сразу меняемся местами. Первыми входим мы. И постарайтесь сделать всё как можно тише, в идеале – так и вообще бесшумно…